Заклятие короля-колдуна
Шрифт:
Он полоснул мечом, но горгулья, хлопая крыльями, вспорхнула над ним. За Когтем Шарона протянулась плотная, как покрывало, полоса сажи. Энтрери нырнул под нее, скрываясь от глаз летучего чудовища, и махнул мечом за спиной, укрывая себя и сзади такой же черной завесой.
Горгульи в недоумении зависли над ним, пытаясь понять, что случилось, и в этот миг убийца ринулся в бой, одновременно разя чудищ мечом и кинжалом. Задев одну из горгулий справа, он повернулся, всадил кинжал ей в брюхо, а рукоятью меча заехал в безобразную визжащую морду. Вырвав кинжал, он нанес ей один за другим три удара, после чего прыгнул в сторону, словно
Но это был обманный ход. Горгулья замерла, ожидая броска, а сам Энтрери, крутнувшись и держа меч на уровне плеч, снес голову первой, раненой твари.
Спиной чувствуя все передвижения позади себя, убийца опрокинулся навзничь как раз в тот момент, когда вторая горгулья прыгнула на него. Выставив меч, он ранил ее в колено и, быстро сделав обратный кувырок, вскочил на ноги, пока противник только оборачивался к нему.
Нерасторопность дорого обошлась бестии.
Энтрери всадил ей в спину кинжал, и чудовище с воплем рванулось в сторону. Убийца бросился за ним и ударил Когтем Шарона снизу вверх. Горгулья попробовала заслониться и потеряла лапу.
В мгновение ока Энтрери всадил кинжал ей в бедро, повернул клинок в ране и быстро дернул, тем самым немного подтащив противника к себе. Сильным взмахом Когтя Шарона он рассек тварь от головы до самого бедра.
Дико взвыв, раненое чудовище отпрянуло назад, сделало пару нетвердых шагов и попыталось взмахнуть крыльями, но не смогло и, бросив на убийцу недоуменный взгляд, испустило дух.
Из кончиков пальцев Аррайан вырывались зеленые лучи, направленные в атаковавшую ее горгулью. Они обжигали врага, и тот все более неуверенно двигался к девушке, однако искоса наблюдающий за ними Праткус опасался, что чудовищу все же достанет сил броситься на девушку. Он тряхнул головой, отгоняя неприятную мысль, – в конце концов, она должна постоять за себя! – и, бормоча заклинание, ринулся на помощь Ольгерхану, который противостоял сразу двум черным тварям, лупя их тяжелой дубинкой. Из ран его струилась кровь, но голубая волна магической силы, исходящая от дворфа, быстро остановила ее.
В тот же миг раздался крик, и, резко повернувшись, жрец увидел, что горгулья достала-таки Аррайан и они, сцепившись, повалились на землю. Дворф рванулся к ним и треснул чудище по затылку тяжелым кулаком в латной рукавице. Однако он почти сразу понял, что в этом не было необходимости. Девушка успела расправиться с горгульей – тварь, падая на нее, уже была мертва. Схватив мертвое чудище за плечи, жрец сбросил ее с Аррайан и помог девушке встать на ноги.
Из сломанного носа девушки хлестала кровь, но у Праткуса не было времени заняться им. Он начал читать новое заклинание, и Аррайан, не теряя времени, последовала его примеру, хотя рот ее был полон крови и слова звучали невнятно.
Ее лучи вспыхнули раньше и, обогнув с двух сторон ожесточенно бившегося Ольгерхана, ударили в обоих его противников.
– Закройте глаза! – вскричал Праткус, перед тем как произнести последнее слово.
Все поле битвы залило ослепительное сияние, и Ольгерхан, как и его противники, сперва сжался в испуге. Ближайшая к нему горгулья, ослепленная светом, беспомощно забила крыльями. Однако молодой полуорк бросился не к ней, а ко второму чудищу. Оно отпрянуло, но воин, перебросив дубину в руках, наотмашь ударил тварь в живот. Горгулья сложилась пополам, а Ольгерхан, отступив на шаг и покрепче ухватив дубину обеими руками, с ревом треснул ей по затылку, и горгулья ткнулась мордой в землю.
Полуорк бросился к первому чудовищу, а Праткус стал бормотать очередное целительное заклинание, когда раздался вопль Аррайан, упавшей из-за того, что сзади ее боднула еще одна горгулья. Праткус переключился на эту новую помеху, но при этом успел заметить, что Ольгерхан тоже изогнулся от боли в спине, хотя на него никто не нападал. Раздумывать над этим странным совпадением дворф, однако, не стал и ударил нового противника своей маленькой шипастой булавой.
Горгулья успела перехватить его оружие за рукоять. Но дворфа это не смутило, его главная сила была в другом. Крепко оттолкнувшись короткими мускулистыми ногами, Праткус врезался во врага всем телом и с размаху ударил его левым кулаком в морду. На латные перчатки дворфа было наложено мощное заклятие, и именно в таких ударах и заключался его излюбленный боевой стиль.
Упершись головой в грудь горгульи, Праткус отпустил булаву и принялся месить тварь кулаками, а та от его мощных ударов подскакивала в воздухе, непрерывно подвывая.
Аррайан тем временем собралась с силами.
Бросив косой взгляд в сторону Ольгерхана, она увидела, что он с такой силой треснул дубиной ослепленную горгулью, что ту отбросило далеко в сторону.
Девушка сунула руку в мешочек со всякими нужными для волшебства снадобьями, бросила что-то и произнесла заклинание. Воздух вокруг полуорка затянули тугие нити, сплетенные наподобие паутины. Закрепить ловушку было не на чем, поэтому она не остановила падающую горгулью, но зато прочные клейкие нити столь крепко опутали ее, что, грохнувшись на землю, она так и не смогла выбраться, как ни старалась.
Секунду спустя над ней пролетело другое чудище, отброшенное ударом дворфа, и, зацепив первую горгулью за лапы, потянуло за собой. Вслед раздался торжествующий боевой клич Праткуса.
Ольгерхан оказался тут как тут и принялся колотить поверженное чудище дубиной, с сухим треском ломая ему кости.
Но почему-то удары его становились все слабее. Дворф с недоумением воззрился на могучего полуорка. Тот едва переводил дыхание и вообще, казалось, из последних сил держался на ногах. Дворфский жрец озадаченно разглядывал Ольгерхана – ведь у него не было серьезных ранений, да и дрался он пока недолго.
Покачивая головой, Праткус повернулся, ища глазами нового противника.
Очередной раз кувырнувшись, чтобы увернуться от когтистых лап, Энтрери раздраженно подумал, сколько же можно падать и вставать. А еще он сердито спрашивал себя, куда, черт побери, подевались этот тощий и хвастун дворф. Однако в следующий миг он с мстительным удовлетворением отметил, что одно из чудовищ ринулось на маленькую палатку чародея и стало яростно терзать ее когтями.
Но внутри, как ни странно, никого не оказалось.
Лоскуты ткани упали на землю, и чудовище со сконфуженным видом обнаружило одну лишь веревку, удивительным образом висящую в воздухе. Тварь подергала ее и стала перебирать лапами, продвигаясь к верхнему концу. Вскоре она по плечи исчезла в межуровневом укрытии.
Вспышка ослепительного огня – и ее обезглавленное тело рухнуло наземь. Из ниоткуда вынырнул Атрогейт, сжимая в руке дымящийся кистень.
– Я дерусь с мужиками, миндальничать не по мне! Дам, с их коварством, оставьте себе! А-ха-ха-ха!