Заклятие счастья
Шрифт:
Это был вызов! Это была дуэль! И ее Вадик намеревался выиграть. Даже если ему придется шагать по головам! Даже если ему придется терпеть эту вислозадую Аллу Геннадьевну с ее фальшивой сладенькой улыбочкой.
– Чай, кофе или лимонад, Вадик? – спросила она, замирая у плиты с поднятыми вверх руками, будто сдаваться собиралась на его милость.
Чертова дура!
– Пожалуй, кофе, – сдержанно улыбнулся он.
– Вы ведь не торопитесь? – улыбнулась игриво старая перечница. – Мы могли бы дождаться Сашеньку после работы здесь, у нас. Мама ваша, Вадик, звонила мне и сказала, что уезжает. Что вы совсем сиротка на пару недель.
Ее мерзкий смех и заигрывающая стрельба глазами едва не сорвали его с катушек. Желание услышать ее предсмертные хрипы снова возникло. Он даже возбудился, представив, как льет в ее широко распахнутое, хватающее последний воздух, горло огненный кофе.
Держи себя в руках! В руках! Твоя цель – ее дочь! Высокая, длинноногая гордячка Сашенька с длинными светло-русыми волосами, потрясающей кожей, пухлым ртом, который ему хотелось терзать своими грубыми пальцами.
– Боюсь, что не смогу ее дождаться, – сквозь зубы процедил Вадик и осторожно потрогал низ живота, возбуждение было почти болезненным. – Масса дел. Масса.
– Жаль. А мы могли бы с вами занятно провести время, Вадик.
Вдова Беликова капризно изогнула губы. Отвлеклась на минуту на кофе, выползающий из турки. Разлила его по чашкам, подала на стол, села напротив Вадика. Снова глянула на молодого человека странно кокетливо, неподобающе, на его взгляд, ее возрасту.
– И как же мы с вами занятно стали бы проводить время, Алла Геннадьевна? – поинтересовался он тихим опасным голосом.
– А мы бы с вами стали искать то, что вы не нашли в прошлый раз, – таким же тихим, опасным голосом ответила вдова Беликова и отхлебнула кофе.
– Что-о-о?
Он поперхнулся своим глотком, сильно закашлялся. Алла Геннадьевна тут же вскочила с места, подошла к нему и дважды ощутимо шлепнула между лопаток. А потом навалилась ему на спину своими отвратительными толстыми сиськами и зашептала на ухо горячо и гадко:
– Бедный мальчик… Бедный, бедный, глупый мальчик… Ты не подумал, что в моем доме могут быть установлены камеры? Не подумал, так ведь?
Вадика прошиб пот, прочно прилепивший тонкую марлевую сорочку к телу. Или это от ее сисек ему стало так жарко? Или от того, что ее рука залезла под скатерть, нашарила его ширинку и обнаружила его возбуждение?
Мерзкая старая шлюха! Мерзкая старая шлюха!
– Не подумал… – шепнула ему в самое ухо Алла Геннадьевна и вдруг больно укусила за мочку уха. – Так что ты искал, мальчик мой? То, что искал твой дед, а потом отец? Я угадала?
Вадик промолчал, тяжело дыша. Старая ведьма знала свое дело! Она очень искусно распоряжалась его возбуждением, очень искусно. Он еле сдерживался, чтобы не стонать.
– Угадала…
Ее грудь вдруг отлепилась от его спины. Но не успел он выдохнуть с облегчением, как Алла Геннадьевна схватила его за ухо и сильно дернула со словами:
– Идем, идем, мальчик мой, поищем вместе. Может, я и смогу тебе чем-то помочь в твоих поисках.
Он встал с места и на негнущихся ногах двинулся следом за ней на второй этаж, где – он точно знал – располагалась ее спальня.
Он с отвращением смотрел на ее переваливающийся под шелковой юбкой огромный зад, на растрескавшиеся пятки, и желание убить ее с каждой минутой становилось все сильнее.
Он сейчас войдет в ее комнату – просторную, богатую, с широкой кроватью, застеленной белоснежным атласным покрывалом, – и сделает с этой шлюхой все, что только придет ему в голову. Все!
«Ну и что такого-то? – подумал Вадик, запирая дверь спальни на всякий случай на ключ. – Она сама виновата, сама напросилась!..»
Глава 5
Назаров зря спешил так рано на работу. Никому до него с утра не было дела. Суета, беготня. Какие-то студенты толпой метались по коридору отдела с заявлениями о пропаже вещей и документов. Пьяная баба с синяком тихо ревела в уголке обезьянника и все просилась домой. В дежурке телефоны разрывались, было шумно, и от этого шума у него разболелась голова. Или не от шума, а от чего-то еще. От воспоминаний о неприятной встрече с Аллой Геннадьевной, к примеру. Или от того, что не шли из головы мысли о Саше. Она что, тут, в городе? Интересно, почему? Она же думать не хотела о том, чтобы здесь остаться на веки вечные. Город ей казался маленьким и скучным, люди примитивными и неинтересными. Он посмеивался над ней. Пытался переубедить. Говорил, что город на побережье не может быть скучным. И не такой уж он и маленький. А люди везде одинаковые. Люди…
Столкнувшись на выходе с господином Усовым, который, со слов Огнева, стал посещать их отдел регулярно, Назаров поморщился. Вот этот дядя в самом деле был неприятной особью. Бандитский прыщ! Выскочка! Но таких везде хватало.
Так что…
Нет, а что, правда Саша тут, в городе? Одна или с мужем? Таня, помнится, несколько лет назад обмолвилась о том, что Беликова вышла замуж. Без подробностей, мимоходом. Он не стал расспрашивать. И постарался забыть. Но это там, в Москве, получалось. Здесь-то как? Как забудешь? Он сегодня, когда нырнул с пирса, сразу о ней вспомнил. Как скользило ее загорелое юное тело в воде рядом с его. Как горели восторгом ее глаза под стеклом маски. Как колыхались в морской воде ее волосы. Они напоминали ему тогда водоросли, самые прекрасные на свете водоросли.
Господи, целая жизнь прошла! Целых десять лет! А он все помнит! Все, будто вчера это было!
– Назаров! – окликнули его из дежурки. – К начальнику!
Наконец-то и о нем вспомнили!
В три прыжка преодолев лестничный пролет, Сережа через минуту уже стучал в дверь Хмелева.
– Заходи, Назаров, – крикнул Андрей Иванович, будто видел сквозь филенчатую дверь, кто за ней стоит.
– Здравия желаю, товарищ полковник.
Сережа встал посреди кабинета, тут же с лету отметив, что почти ничего не изменилось в нем за десять лет. Те же бежевые обои, обесцветившиеся почти до белизны. Тот же стол, продавленное крутящееся кресло. Пыльные жалюзи. Если бы не сильно постаревший Хмелев, можно было подумать, что время остановилось.
– Присаживайся, Назаров.
Хмелев нежно погладил свою лысину, недобро покосился в сторону пухлой папки на углу стола. Дождался, пока Назаров опустится на стул с драной обивкой, которую давно пора было выбросить, да все руки не доходили. Да и не хватало стульев этих чертовых, когда большое совещание собирал. Уж лучше сидеть на таком стуле, чем спиной стену подпирать. Так ведь?
– Тут такое дело, Сережа… Ты ведь у нас как бы временно, почти неофициально. По просьбе московских коллег, так сказать. Нет, зарплата тебе будет идти, оно понятно, но… Но ведь после окончания служебной проверки тебя ведь снова заберут назад. Оно и понятно… Тебя и тут особо привлекать нельзя, но… По просьбе московских коллег…