Заключенный на воле
Шрифт:
Желудок Марда судорожно сжался. Он осознал, что блестящие инструменты не были медицинским оборудованием — во всяком случае, в общепринятом смысле. Он повернулся к Улласу, борясь с подступающей тошнотой.
Сделав широкий жест, Уллас начал лекцию:
— Это наша Палата Истины, капитан, а ее безукоризненная чистота символизирует мою любовь к правде. Самое важное понятие человечества, но им чаще всего пренебрегают, верно? Сюда мы приводим тех, кто отступает от правды — или дает нам повод считать так.
Через плечо Улласа Мард видел, как закрывается дверь. Она поворачивалась на петлях со зловещей неторопливостью.
Уллас,
— Все законы взыскуют истины. Ложь — оружие тех, кто стремится уничтожить спокойствие и порядок, царящие на Хайре.
Высокий голос советника, эхом отражающийся от этих стерильно-белых стен, заставил Марда задрожать. Когда капитан заговорил, собственный голос показался ему жалобным писком:
— Я чувствую, что в ваших замечаниях, советник, есть глубинный смысл. Но я надеюсь, что это не так. Я — эмиссар Солнцедарительницы, и моя личная неприкосновенность подтверждена документально. Быть может, мне следовало доложить о сегодняшнем злосчастном инциденте, однако мои действия были вызваны искренним негодованием простого солдата на предложения, несовместимые с моей честью. Я допускаю, что мог ошибаться. И все-таки причина, по которой я не сообщил о данном случае, ясна и очевидна. Как ваш друг и как агент Солнцедарительницы, я намеревался выждать и тем самым сподвигнуть Этасалоу на более крупное, легко доказуемое предательство.
— О да, вы ошибались. Мы можем согласиться с этим. И мы здесь для того, чтобы узнать, как именно вы ошибались. Как часто. И ради кого. — Взгляд Улласа переместился с Марда на кого-то, стоявшего позади капитана.
Мард обернулся. Рядом с шерифом Плоном выстроились восемь человек в таких же костюмах, какой был на мужчине, открывшем дверь. Они двинулись вперед. Мард отшатнулся, вскинув руки. Двое Помощников заломили ему руки за спину. Те восемь бросились вперед. Невероятная быстрота и неумолимость их действий парализовали Марда. Все его сопротивление состояло из негодующих выкриков и слабых попыток вырваться. Через несколько секунд он был раздет догола. Однако когда его пленители попытались увлечь его в глубину комнаты, то паника заставила Марда перейти к более решительному протесту.
Борьба оказалась столь же бесполезной, как все его уверения в полной невиновности. С легкостью, свидетельствовавшей о долгой практике, люди в бурых одеждах схватили его за руки, за ноги, за голову. Слегка раскачивая из стороны в сторону и предупреждая все попытки Марда вырваться, они поволокли свою жертву туда, где на столике сверкали металлические инструменты. Мард попытался не смотреть на эти орудия, однако даже это ему не удалось. Их зловещий блеск вновь заставил его возопить о своей невиновности.
Грубый кляп, заткнувший рот, прекратил эти вопли.
Мард увидел стол на стальных ножках и понял, что именно туда его тащат. Он начал вырываться с удвоенной силой, но те, кто волок его, даже не замедлили движения. Легко подняв Марда, они шмякнули его спиной на холодную пластиковую поверхность. Пока капитан пытался приглушенными криками убедить Улласа поверить ему, его привязали к столу. Когда все было готово, Мард мог лишь напрягать мускулы и шевелить пальцами рук и ног. Он мог дышать, моргать, поворачивать голову на несколько градусов вправо или влево. И это было все. Потом кто-то вынул кляп у него изо рта.
Боль в одном из пальцев руки отвлекла внимание
Затем это прекратилось. Зажимы были сняты. И присоединены снова. К нижней губе и уху. И снова ток. В этот кошмарный миг Марду показалось, что его глазные яблоки вот-вот лопнут.
Ток отключили. Когда Мард попытался молить своих мучителей о пощаде, изо рта у него брызнула кровь. Ему понадобилось не менее двух секунд, чтобы осознать связь между этой кровью и болью в прокушенной нижней губе.
Почувствовав, что зажимы подсоединяются к его гениталиям, Мард утратил всякий контроль над собой. Но не успел смрад нечистот достичь его собственных ноздрей, как кто-то из надзирателей смыл их со стола струей ледяной воды. Перенапряженные, болящие мышцы безостановочно тряслись мелкой дрожью. Этой боли в сочетании с новым разрядом тока оказалось чересчур много для его нервной системы. Когда ток отключился, сердце Марда бешено колотилось неровными толчками. Легкие отказывались работать, втягивая воздух крошечными порциями. В горле клокотали слюна и желчь. Мард кашлял и давился, не в силах заставить воздух проходить в глотку.
Жидкости его собственного тела душили его.
Смерть должна прекратить мучения. Когда капитана поглотила тьма, несущая блаженное освобождение от боли, по его лицу текли слезы.
Глава 28
Сознание Марда пыталось уловить значение этого звука. Это было важно, Мард был в этом уверен. Это имело какое-то отношение к боли.
Клацанье стали о сталь. Дверь. Открывается. Закрывается.
Молчащие люди с мертвыми лицами. Электроды, зажимы. А потом…
Мард закричал, полностью придя в себя за один ужасный миг. Он звал на помощь, молил об освобождении и не мог остановиться.
И снова ему заткнули кляпом рот.
Возле плеча Марда появился советник Уллас. Пристальный взгляд его бледных глаз впился в зрачки Марда. Взор самого Марда застилали обильные слезы жалости к самому себе. Уллас спросил:
— Вы намерены говорить со мной, капитан?
Мард отчаянно и утвердительно замычал сквозь кляп.
Сквозь слезы он видел, как блеснули металлические лезвия, и кляп исчез изо рта.
— Меня ни о чем не спрашивали. Я скажу. Все, что вы хотите знать. Меня не спрашивали. Просто задавайте мне вопросы. Я отвечу. Всю правду. Клянусь в этом. Все, что угодно. Только не надо меня больше пытать!
Наконец Уллас нагнулся ближе. Голос его был сух.
— Я здесь не затем, чтобы обсуждать вашу боль, капитан. Возможно, вы усвоили урок не так хорошо, как я надеялся. — Советник бросил взгляд в сторону, и Мард уголком глаза увидел одного из одетых в коричневое людей, направлявшегося к нему с электродным зажимом в руке.