Заколдованная

Лоуэлл Элизабет

— Благодарю тебя, лорд, — спокойно проговорила Кассандра. — Не стану больше докучать тебе.

— Остановись, — сказал Дункан, когда Кассандра была уже готова отвернуться.

— Что тебе угодно? — невозмутимо спросила она.

— Хочу узнать, что ты предвидела для Эмбер.

— Ничего такого, что повлияло бы на твою способность править замком Каменного Кольца, его людьми или его землями.

— Эмбер, — произнес Дункан, не отрывая глаз от Кассандры. — Возьми за руку эту Наделенную Знанием женщину и держи, пока я буду спрашивать ее.

На лице Эмбер отразилось изумление. Но в следующий миг оно вспыхнуло гневом.

— Нет причин сомневаться в ее словах, — сказала она напряженным голосом.

Улыбка Дункана была так же холодна, как глаза Кассандры.

— Тебе, может, и нет, — сказал он. — А ко мне она не питает привязанности.

— Дочь моя, — промолвила Кассандра, протягивая руку. — Твой супруг тревожится. Успокой его.

Эмбер взяла тонкие пальцы Кассандры. И сразу в нее хлынул поток сложных, сильных чувств, в которых таинственным образом переплелось все то, что она поставила на карту.

И проиграла.

Закрыв глаза, Эмбер изо всех сил сдерживала слезы, которых не желала пролить Кассандра.

— Я не предвидела ничего, что помешало бы твоей власти над замком Каменного Кольца, его людьми или его землями, — повторила Кассандра.

— Это правда, — сказала Эмбер.

Она приложила ладонь Кассандры к своей щеке и отпустила ее.

Дункана охватило смутное беспокойство. Хотя больше ничего сказано не было, он ощущал, как печаль перетекает от одной женщины к другой.

Как будто они прощались друг с другом.

— Что ты предвидела для Эмбер? — требовательно повторил он свой вопрос.

Обе женщины молчали.

— Что ты предвидела!

Кассандра взглянула на Эмбер. Та отрицательно покачала гол свой.

— Это касается только Эмбер и меня, — сказала Кассандра, снова переводя взгляд на Дункана.

— Я — лорд этого замка. Отвечай мне!

— Да, — ответила мудрая женщина, — ты лорд этого замка. И мой ответ таков: то, что было между Эмбер и мною, не имеет никакого касательства к безопасности замка.

Дункан заглянул в спокойные серые глаза Кассандры и понял, что другого ответа он от нее не получит.

— Эмбер, — повелительно произнес он, — ты скажешь мне то, что я хочу знать.

— Было бы грешно использовать мой дар просто для того, чтобы удовлетворить праздное любопытство. Тебе подвластны тела людей, но не их разум.

Дункан так резко вскочил с дубового кресла, в котором сидел, словно им выстрелили из лука. Его рука вцепилась в руку Эмбер повыше локтя. У нее почти не было времени, чтобы подготовить себя к боли, которой могло сопровождаться наслаждение от его прикосновения.

Но она оказалась совершенно не готовой к тому, что хлынуло в нее с этим прикосновением. Ярость и желание, презрение и томление, сдержанность и скорбь — безграничная пытка. У нее не было ни начала, ни конца, от нее негде было спрятаться.

Его боль, сложенная с ее болью.

Тонкий, пронзительный звук, выражавший испытываемую ею муку, вырвался у Эмбер сквозь стиснутые зубы.

— Эмбер? — грубо тряхнул ее Дункан.

Она не ответила. Не могла отвечать. Она могла лишь изо всех сил стараться устоять под ударами объединившегося потока чувств их обоих.

— Было бы менее жестоко избить ее кнутом, — с горечью сказала Кассандра — Но ведь теперь у тебя к ней ни капли жалости, верно?

— Во имя всего святого, о чем ты болтаешь? — бросил в ответ ей Дункан. — Я держу ее недостаточно крепко, чтобы причинить боль.

— Даже если бы ты сломал ей кости, ей бы не было больнее, чем сейчас.

— Да говори же толком, женщина! — прорычал Дункан.

— Я так и говорю. Слабо ли, крепко ли ты ее схватил, твое прикосновение причиняет ей мучительные страдания.

Дункан посмотрел на Эмбер, видя наконец ее, а не собственную ярость. Смертельная бледность покрывала ее лицо. Зрачки ее глаз расширились так, что по краям остались лишь тонкие золотые колечки. Холодная кожа блестела от испарины. Было видно, как силы оставляют ее с каждым быстрым и неглубоким вдохом.

Потрясенный Дункан разжал пальцы и выпустил руку Эмбер, словно это была горящая головешка.

Она рухнула на колени и обхватила себя руками, пытаясь согреть окоченевшее тело и немного унять боль. Теперь, когда Дункан не касался ее, она могла это сделать.

Но и то не сразу.

— Я не понимаю. — Дункан был одновременно озадачен и рассержен. — Обычно ты испытывала удовольствие от моего прикосновения. Может, это происходит потому, что теперь мой разум исцелился?

Эмбер покачала головой.

— Тогда что же с тобой происходит, во имя Девы Марии и Иисуса?! — крикнул Дункан.

Эмбер попыталась заговорить, но не смогла и просто опять покачала головой.

— Виноват твой дикий гнев, — негромко промолвила Кассандра.

Дункан резко повернулся к ней. Выражение его глаз заставило бы дрогнуть рыцаря в полном вооружении, но мудрая женщина не отступила ни на дюйм перед хозяином замка Каменного Кольца.

— Говори яснее, — приказал тот.

— Это очень просто понять. Ты охвачен яростью. Когда ты прикасаешься к Эмбер, она чувствует твою ненависть к ней так, как раньше чувствовала твою любовь. От ударов кнутом ей было бы не так больно.

Ошеломленный Дункан принялся рассматривать свои руки, словно они принадлежали кому-то другому. Он ни разу в жизни не ударил ни лошади, ни женщины, ни ребенка. Мысль о том, что он причиняет такую боль простым прикосновением, была ему невыносима.

— Тогда как же Эрик мог пользоваться ее даром, чтобы узнавать правду? — тихо спросил Дункан. — Он настоящее чудовище!