Заколдуй меня (сборник)
Шрифт:
Наконец Зено сказал:
— Знаешь, порой я и сам не пойму, кто я такой. Я могу сходить в магазин за покупками. Вести разговоры с людьми. Задавать вопросы, интересующие Валласа. Могу вспоминать прошлое, бояться его. Могу представлять будущее, бояться, что оно не наступит. Но я — не сумасшедший, подобно этому старику, Пайперу, потому что безумие — это что-то другое. Безумие — это жить как в тумане и писать в штаны. Я ненавижу Валласа и тебя, пожалуй, тоже. Ненавижу прошлое. Я люблю Карлу. Но порой боюсь самого себя. Как, например, сейчас. Любовь и ненависть... и я между ними.
— И ты сам не знаешь,
— Я даю магическое представление — и кто-то умирает.
— Что? — Кэри показалось, что он ослышался, и его обдало холодом.
— Марианна и Ник... В этом я весь. Все видят меня таким. Это я беседую с Пайпером, ворую записку Харриса. Это я нужен Эллвуду...
Он представил, как держит Софи, набрасывая ей на шею удавку. Уходя, он пометил ее, чтобы дрожала от страха. Его разозлило, что Паскью переписал пьесу по-своему.
— Только на сцене, — продолжал он, — я знаю, кто я такой.
— Кто же?
Он прокатил по руке монетку, подбросил ее. Теперь монеток стало пять.
— Великий Зено!
Меньше чем за полчаса они добрались до главной магистрали; теперь все стало проще — они двигались на север. Тактика Эллвуда заключалась в том, чтобы держать их машин за пять впереди себя, но время от времени отставать, теряя их из виду. Выполняя эти маневры, он понимал, что подобная осторожность излишня. Можно проехать две тысячи миль и заметить некоторые машины, с которыми отправлялся в путь, но никто не узнает сидящих в них водителей. Он держался ближе к ним, когда они подъезжали к станции автосервиса, потому что знал: рано или поздно им придется остановиться и заправиться.
Он решил зайти в ресторанчик на станции и выждать, пока их машина отъедет с заправочной площадки, а потом наполнить собственный бак и пуститься вдогонку. Но все произошло иначе. Энни и Тесса отправились выпить кофе с сандвичами. Эллвуд заправил машину и поставил ее на площадке перед какими-то кладовыми. «Вольво» подъехала к заправочным насосам минут через двадцать.
У них уже установился определенный порядок, как и у большинства пар, — Энни заливала бензин, а Тесса подошла к окошечку и протянула кредитную карточку, тем временем Энни поставила наконечник шланга на место.
«Вот это да! — подумал Эллвуд. — Ей-богу, они просто созданы друг для друга».
Он выждал секунд тридцать после того, как они отъехали, а потом легко нагнал их на шоссе, на полосе северного направления. Появились первые, легкие признаки усталости: чуть закружилась голова и боль тонкой иглой пронзила скованные напряжением плечи.
«Если она собирается провести отпуск в более чем трех-четырех часах езды отсюда, — подумал он, — придется действовать по-другому».
— Что делает тебя несчастным? — спросил Кэри. — Что угнетает тебя? Все ли в порядке с Карлой?
При упоминании Карлы Зено встрепенулся и вскинул голову, как животное, почуявшее опасность.
— Где она? — спросил Зено. — Где Карла? Она уже должна была вернуться.
— У нее остались кое-какие дела — так она объяснила.
— Время уже позднее. — Зено водил головой, будто принюхиваясь. — Тебе
— Валлас больше ни о чем, что касается Пайпера, не просил тебя? Ему нужны только фотокопии бесед с Пайпером?
— Тебе лучше уйти.
— Догадываюсь, что тебя расстроило. Но я просто хочу помочь. Мне приходилось делать это и раньше. — Кэри ощутил себя старой, грязной, истасканной ветошью. — «Простите меня, Святой Отец», — напомнил он.
Зено бросился на него в каком-то внезапном порыве, с непонятно откуда нахлынувшей яростью. Он выбросил вперед руку с зажатыми в кулаке пятью монетами и нанес удар, сокрушительный, словно дубинкой. Кэри отпрянул назад, голова его покачивалась, словно в нее вставили пружину. Зено стоял перед священником, с пожелтевшим, обескровленным от гнева лицом. Руки безвольно повисли вдоль тела. Бровь у Кэри была рассечена, и рана протянулась до второй брови. Пока они стояли вот так, не дальше чем на вытянутую руку друг от друга, пять красных струек потянулись по лицу Кэри, словно струйки дождя, бегущие наперегонки по оконному стеклу. Он приложил руку к подбородку, чтобы задержать кровь.
— Ничего, — произнес он, сопровождая свои слова соответствующим жестом, будто отказываясь от предложенной ему услуги. — Ничего страшного.
Гнев Зено стих. Он отступил назад — в голове шумело, дыхание сбилось, — а потом обнаружил, что сидит на полу, прислонившись спиной к стене. Услышав стук закрываемой двери, Зено подумал было, что это Кэри ушел, но на самом деле вернулась Карла. Было непонятно — то ли он заснул на какое-то время, то ли был погружен в свои мысли.
Он вскочил, перехватил ее у двери на кухню и обнял, чувствуя, как тепло его тела передается ей, — так же, как это было в тот день, когда он нашел ее на пляже, потерянную, испуганную, страдающую от собственного прошлого, как и он сам.
— Я думал о тебе, — сказал он. — Беспокоился. Никак не мог понять, куда ты пропала.
Она даже не в силах была ответить — так крепко он сжимал ее в объятиях. И не хотела говорить. Только прильнула к нему, обвила его тело руками, уткнувшись лицом ему в плечо — как ребенок, испуганный грозой.
Карла была для него воплощением всего: его стремлений, его любви, его желаний, его душевного покоя, его страсти. Сейчас она что-то мурлыкала, похоже, о том, как любит его, и он, кажется, ощущал вибрацию ее голоса. Она высвободилась из его рук, слегка отстранилась и поцеловала, потом пришла на кухню, слегка покачиваясь из-за хромоты. Там она выложила на стол все, что купила к ужину: вино, сыр, шпинат, лук, хлеб, бело-розовый кусок баранины с острыми краями обрубленных костей, словно эти будничные хлопоты были залогом незыблемости их будущего.
После каждого магического представления кто-то умирает... И когда все это останется позади и они уедут далеко и заживут счастливо и спокойно, ничего не опасаясь, Зено перестанет существовать. Для него это будет все равно, что сбросить кожу, изменить лицо.
Он прошел вслед за Карлой на кухню, извлек откуда-то монеты, показал ей, а потом стал их подбрасывать вверх одну за другой. Она улыбнулась и загадала:
— Орел.
Потом он ловил монетки на лету и складывал их в ряд — все до единой лежали орлом кверху.