Закон Единорога
Шрифт:
– Да… – покачивая головой и ухмыляясь, изрек Бельрун. – Вот никогда не думал, что у меня в цирке будет выступить комтур тамплиеров! Да уж…
– Прибавь к этому еще и вестфольдского принца, – усмехнулся я. Настроение было безоблачным, цели – ясными, друзья – верными, кони – быстрыми… И удачная авантюра, проведенная сегодня ночью, располагала к таким физиологическим реакциям организма, как широкий разворот плеч и высокое поднятие головы.
Наш возок в очередной раз подскочил на каком-то камушке, и из угла фургона, традиционно занимаемого высокоученым
– Нет, ну как вы могли! Винсент, которому эта песня уже успела изрядно надоесть, закатил глаза, но мужественно промолчал.
– Ударить по лицу почтенного человека, к тому же намного старше вас… А я-то считал вас приличным юношей! – продолжал разоряться Деметриус. – Это просто неслыханно! Войти не поздоровавшись и сразу, без всяких объяснений, бить по лицу! – Алхимик высунулся из-за кожаного полога и возмущенно дернул меня за плечо. – Вы меня слушаете?
Я терпеливо внимал обличительной речи ученого, который с момента своего прихода в чувство в кругу друзей непрестанно пытался убедить меня в неразумности моего поступка. Признаться, я уже готов был с ним согласиться.
– Нет, я просто уверен, что вам необходимо преподать уроки хороших манер. Не знаю, где и чему вас учили, но у вас непременно возникнут серьезные трудности в общении с людьми, если вы не бросите эту манеру пускать в ход кулаки там, где можно решить дело при помощи разумных слов! – не унимался оскорбленный в лучших чувствах алхимик.
– Мэтр Мишо, о каких манерах вы говорите?! – вступился за меня Бельрун. – Это же инквизиция! Они же вас…
Деметриус, не дав договорить своему бывшему ученику, взорвался новой гневной тирадой:
– Ну и что, что инквизиция? Да, и там полно болванов и нахалов вроде тех, что утащили меня в этот мерзкий подвал, полный крыс… Терпеть не могу этих отвратительных тварей! – алхимик сморщил длинный нос. – И вот наконец, когда среди этих олухов находится один образованный человек, способный тебя выслушать и понять, врывается этот дикарь, – разгневанный ученый с досадой дернул меня за рукав и закончил своим традиционным: – И бьет меня по лицу!
Бельрун, выведенный из терпения, завопил в свою очередь:
– Да поймите, Мэттью, это был ваш следователь! Уверен, эта гнида отправила на костер или на каторгу десятки людей после таких вот умных разговоров!
– Не говори чушь! – уже немного спокойнее, но так же упрямо отозвался Мэттью Мишо. – Это бредни! Не может мыслящий человек опуститься до такого. Да, он заблуждался, но я бы непременно убедил его… А, да что с вами разговаривать! – он обиженно шмыгнул носом и скрылся в повозке.
Я устало вздохнул. Освободить такого человека было куда как проще, чем объяснить ему, зачем мы это сделали. Бельрун сочувствующе похлопал меня по плечу:
– Ничего, дружище Вальдар. Зато к концу поездки у вас будут отличные манеры. Я грустно улыбнулся в ответ.
– Мессир Черная Рука, – щурясь на солнце, бесшабашно бросил Винсент, – мы уже приближаемся к границе Арелата, послезавтра мы будем в Лионе… Не хотите поделиться своими дальнейшими планами? Хотелось бы знать, какие .еще приключения нас ожидают… – он дружески улыбнулся мне.
– Да, в общем-то, ничего особенного, – я досадливо махнул рукой. – Сплошная политика.
– Да? – живо прореагировал мой друг. – И против кого?
– Почему – против? – удивился я.
– Как я успел убедиться за свою жизнь, политика никогда не бывает за, а только против, – многозначительно ответил он.
Честно сказать, я не нашел, чем возразить на это мудрое изречение. Поэтому, решив не напускать туману, честно признался:
– Против Лейтонбурга. Но для начала мне надо сорвать его переговоры с Францией.
Бельрун удивленно присвистнул и задал закономерный вопрос:
– А зачем?
Действительно, объяснить французу, зачем срывать мирные переговоры с угрожающей его стране империей, было делом непростым… Я просто выложил ему весь имеющийся у меня политический расклад, посвящая сообразительного циркача в хитросплетение европейских интриг. Бельрун, внимательно меня слу шавший, задал очередной вопрос:
– Но если вы говорите, наша королева ведет одновременно переговоры с английским королем, то договора с немцами все равно не будет?
Я печально покачал головой.
– Важно не только что, но и когда… Кроме того, Лейтонбургу этот мир сейчас позарез необходим. Ему свой фланг обезопасить надо, чтобы с силами собраться… Франции от этого мира пользы не будет, даже наоборот, – продолжал я. – Потому что как только император вновь окрепнет, он о ней непременно вспомнит. А если Отгон узнает, а он узнает обязательно, об англо-французском союзе, то мир закончится, едва успев начаться. Так что злобная ругань в данном случае лучше хорошей драки.
– Ну хорошо, – немного помолчав, отозвался Бель-рун. – Но не станешь же ты уверять, что поперся в таком виде через всю Францию, чтобы поучаствовать в какой-то политической интриге? Зачем тебе нужен император Отгон? – Винсент посмотрел на меня своими ореховыми глазами, от которых, казалось, ничего не могло ускользнуть.
– Он похитил мою невесту, – откровенно признался я. – Ее зовут Лаура-Катарина, она арагонская принцесса… И что печальнее всего, я ее люблю.
– Бедная империя… – покачал головой Бельрун. – Я так и думал. Не станет человек идти на такие жертвы ради какой-то политики! – торжествующе закончил он. – Ну что ж, Лейтонбург, так Лейтонбург. Вытащим мы твою красавицу. Верно я говорю?
– Верно, – поддержал его я.
…Дорога белой бесконечной лентой ползла с холма на холм, солнце пекло весьма ощутимо, и нас совсем разморило.
– Слава Богу, скоро уже начнет смеркаться… – устало стирая грязный пот со лба, сказал Бельрун. – А то уже сил нет терпеть эту жару…
Я согласно кивнул. Внезапно прямо над нами пронеслась быстрая тень какой-то птицы.
– Эй, а это что такое? – удивился Винсент. Я высунулся из фургона как можно дальше и принялся крутить головой в поисках наглого хищника.