Закон и честь
Шрифт:
Стефан так отчаянно замотал головой, что свободно болтающийся на ней цветочный горшок чуть не закрутился волчком.
— Нет, Стефан не хочет куп-куп. Стефан хочет быть джентльменом, — юноша попятился от Элен, наступил на просыпанную сырую землю, и плюхнулся задом на кровать, скрипнув пружинами.
— Ну хорошо, не хочешь, так не хочешь, — примирительно сказала Элен, испугавшись, как бы он не закатил скандал. Всё время она видела Стефан тихим и покладистым. Но что будет, если попытаться пойти наперекор его желаниям? Как он отреагирует? Элен как-то не задумывалась об этом ранее…
На письменном столике возле зашторенного
— Ну, ладно, погостила и хватит. Пора и честь знать, да, дружочек? Ты не проводишь меня? И поверь, без этого глиняного шлема ты выглядишь гораздо симпатичнее. Ну, когда не пускаешь слюни и не вываливаешь язык! Шучу, не обижайся.
Выйдя в коридор, Элен оставила затихшего Стефана на кровати с цветочным горшком на голове и гольфом вокруг шеи. Девушка бы могла поклясться, что Стефан изрядно смущён и взволнован. Способен ли он испытывать эти чувства или хотя бы их подобия? Всколыхнулось ли что-нибудь в его душе? Элен хотелось верить, что да. Не зря же он попытался приодеться, франт этакий!
Закрыв за собой двери, Элен, торопясь, подобрав юбку, подбежала к лестнице и спустилась на второй этаж. Зайдя в свою комнату, она бросилась к окну и успела увидеть, как с улицы заворачивает большой пыхтящий паромобиль. Шатнер возвратился из гимназии. Успела! Буквально в последнюю секунду. Элен привела дыхание в порядок и поправила выбившуюся из причёски прядку. Надо бы заплести волосы в косу, да уже нет смысла. Завтра с утра видно будет…
Уже не спеша, степенно, Элен спускалась по широкой лестнице в холл, положив руку на гладкую, как атлас, периллу, когда одна из створок массивных входных дверей отворилась и в дом двумя неугомонными вихрями ворвались вопящие во всю глотку двойнята. Оба в одинаковых тёплых пальтишках, дорогих школьных костюмчиках, с непокрытыми головами, взъерошенные, раскрасневшиеся и, судя по всему, очень довольные собой. Высоченный как каланча и угрюмый как разорившийся ростовщик дворецкий вошёл следом, неся ранцы с учебниками.
— Элен, Элен, я первей добежал до дома, чем она! Слышишь, первей! — Том сиял как начищенный грош, со всех ног бросаясь к замершей посреди холла няньке. — А Сью просто толстая гусеница! Она даже бегает как девчонка!..
— Врёшь ты всё, врёшь! Я бы тебя обогнала, если б сильно-сильно захотела. И сам ты гусеница, вонючка!
Девочка наступала брату на пятки. В результате они практически одновременно врезались в Элен, чуть не сбив её с ног. Элен невольно заулыбалась, не в силах удержать маску строгости. Слегка приобняв уткнувшихся ей в подол двойнят, она сказала:
— И я рада вас видеть. Что с вами? Как будто это не с вами я распрощалась не далее, как сегодня утром? А, мелкие пакостники?
Двойнята
— Извольте позаботиться о детях, мисс Харт. Я отгоню машину в гараж. Миссис Гиллрой ещё не изволила вернуться?
— Нет, сэр, хозяйки всё ещё нет дома, — Элен, не поднимая глаз, освободилась от объятий детворы и подхватила ранцы, отплатив чопорному старику его же монетой. Заносчивый сукин сын, попробуй поговорить с её спиной!
Больше не проронив ни слова, Шатнер вышел на улицу. Сью и Том, толкаясь, помчались на верх, опережая волокущую ранцы няньку.
— Не догонишь, не догонишь! — торжествующе верещал Том, оглядываясь на отстающую сестру. — Гусеница!
— Осторожней на ступеньках, сорванцы! — прикрикнула на них Элен и пробормотала себе под нос: — Господи, да что же такого тяжёлого в этих сумках? Неужели сейчас в школу вместо учебников заставляют носить кирпичи?..
— Вонючка! — прорычала Сью, сжимая кулаки. Каблучки её сапог дробно стучали по степеням, но угнаться за шустрым братцем она была не в состоянии, и в забеге на второй этаж абсолютным победителем стал Том.
Поднявшаяся несколькими секундами позже Элен укоризненно посмотрела на гневно сопящую девочку.
— Сью, крошка, ну кто тебя учил так ругаться? Ты заставляешь меня краснеть. Такие выражения не для маленькой леди!
Сью остановилась, сложила руки на груди и надулась, став очень похожей на обиженного хомячка. Том, напоследок показав сестер нос, юркнул в детскую. Элен ласково потрепала девочку по густым светлым волосам и сказала:
— И не расстраивайся так. Мальчики рождены быть сильнее девочек. Он будущий мужчина и этим всё сказано.
— И что, все мужчины такие хвастливые и наглые, как Том? — у Сью от изумления аж рот приоткрылся.
Элен так и прыснула от смеха, заставив девочку надуться ещё больше.
— Эй, смотри, лопнешь, глупышка! — Элен поставила ранцы и опустилась на одно колено, глядя на Сью снизу верх. Положила руки на ей плечи и сказала: — Ты знаешь, а ведь в чём-то ты и права. Мужчины, они такие, ну…Вырастишь и сама узнаешь, как много истины в твоих словах.
— А когда ты очень сильно злишься, ты ругаешься? — робко спросила Сью, хитренько потупив глазки.
— И ещё как, но тебе этого лучше не слышать, — доверительно сообщила Элен, подмигивая младшенькой Гиллрой. — Ладно, пошли догонять этого мелкого скунса, а то как бы он нам засаду не устроил!
В тот день, который во многом, как выяснилось впоследствии, оказался роковым, Элен узнала о себе одну немаловажную деталь. Она была трусихой и паникёршей. Причём трусихой законченной и возведённой в математическую степень. Однако её страх был бы весьма специфичен. Она испугалась. И испугалась настолько сильно, что ноги подкосились. Но Элен испугалась не за себя. Страх чуть не поглотил саму её суть, растворяя в водовороте паники и ужаса разум. Но то был страх за других. Точнее, за другого. Как бы там ни было, Элен поняла, что она чертовски сильно боится за жизни вверенных ей детей. То, что она испытала на рыночной площади, когда пули буквально свистели над её головой, ни в какое сравнение не шло с ужасом, что напал на неё за порогом детской комнаты в тот во многих отношениях примечательный день.