Закон и женщина
Шрифт:
— Если вы взглянете на ваши заметки, мистер Плеймор, вы увидите, что мне уже удалось напугать его, хотя я только женщина.
— Славный ответ. Вы очень находчивы. Так вы думаете, что то, что удалось вам раз, удастся вам и опять? Хорошо. Если вы уже решились на эту попытку, вам не мешает познакомиться получше с характером и темпераментом Декстера. Не обратиться ли нам за справками о нем к лицу, на мнение которого можно положиться?
Я вздрогнула и оглядела комнату. Я заключила из его слов, что лицо, которое может помочь нам, находится невдалеке от нас.
— Не пугайтесь, — сказал он. — Оракул безмолвен и спрятан вот здесь.
С этими словами он отпер один из ящиков своего бюро, достал
— Подготовляя защиту вашего мужа, — сказал он, — мы затруднялись включить в число свидетелей Мизериуса Декстера. Не то чтобы мы имели какие-нибудь подозрения против него — вы знаете, что мы были далеки от этого, — но нас пугала его эксцентричность, и мы опасались, что появление в суде приведет его в такое волнение, что он лишится рассудка. И мы решились посоветоваться с доктором. Мы познакомили его под каким-то предлогом, который я уже забыл, с Мизериусом Декстером, и вот его мнение, которое он выразил после свидания с ним.
Он развернул письмо и, сделав отметку карандашом, передал его мне.
— Достаточно будет, если вы прочтете то, что я отметил, — сказал он.
Я прочла нижеследующие строки:
«Суммируя результаты моих наблюдений, я могу сказать, что, по моему мнению, в этом человеке есть затаенные задатки безумия, но в настоящее время безумия еще нет. Я полагаю, что вы можете вызвать его в суд, не опасаясь за последствия. Если он говорит и делает всевозможные странности, он, тем не менее, в состоянии управлять своим умом, и вы можете быть уверены, что самолюбие побудит его показать себя умным человеком.
О будущем я, конечно, не могу говорить положительно. Я выскажу только мои предположения.
Что он рано или поздно кончит безумием (если не умрет до тех пор), я почти не сомневаюсь. Вопрос, когда именно овладеет им безумие, зависит единственно от состояния его здоровья. Его нервная система очень чувствительна, и есть признаки, что его образ жизни уже сильно расстроил ее. Если он отстанет от дурных привычек, о которых я говорил в начале моего письма, и будет проводить каждый день по нескольку часов на свежем воздухе, он может прожить еще много лет в здравом рассудке. Если же он не изменит своего теперешнего образа жизни, иными словами, если он будет усиливать вред, уже причиненный его чувствительной нервной системе, безумие овладеет им, когда этот вред достигнет высшей степени. Без всякого предупреждения для него самого и для других, может быть, в то самое время, когда он будет держать себя совершенно спокойно и говорить совершенно благоразумно, его умственная организация мгновенно выйдет из нормального состояния и он впадет в безумие или в идиотизм. В том и в другом случае друзья его, по моему мнению, не должны будут питать надежды на его выздоровление. Баланс, раз утраченный, будет утрачен навсегда».
Этим кончалось письмо. Мистер Плеймор спрятал его опять в бюро.
— Вы прочли мнение одного из наших величайших авторитетов, — сказал он. — Как вам показалось, в таком ли состоянии Декстер, чтобы рассчитывать на поправление его нервной системы? Не видите ли вы каких-нибудь препятствий и опасностей на своем пути?
Я промолчала.
— Предположим, что вы отправитесь опять к Декстеру, — продолжал он, — и допустим, что доктор преувеличил опасность. Что сделаете вы? В ваши два первые визита вы пользовались громадным преимуществом, вы могли поразить его неожиданностью. Его чувствительные нервы не выдержали, и он не сумел скрыть своего испуга. Но теперь он ожидает вас и будет настороже. Вам придется бороться с его хитростью, если он не выдумает чего-нибудь похуже. Считаете ли вы себя способной к этому? Если бы не леди Кларинда, он ввел бы вас в величайшее заблуждение насчет миссис Болл.
Это было очевидно, но я была настолько неблагоразумна, что попробовала возражать ему.
— Он рассказал мне только то, что знал. Все, что, по его словам, он видел в коридоре, действительно имело место.
— Он рассказал вам правду, потому что понимал: правда поможет ему подкрепить ваше подозрение. Неужели вы думаете, что он действительно подозревает ее?
— Почему же нет? О том, где была в эту ночь миссис Болл, он знал так же мало, как и я до моей встречи с леди Клариндой. Теперь остается посмотреть, будет ли он удивлен так же, как и я, когда узнает, что рассказала мне леди Кларинда.
Этот ответ произвел действие, которого я не ожидала.
К моему удивлению, мистер Плеймор резко прервал свои рассуждения. Он потерял надежду убедить меня и прямо сказал мне об этом.
— Мне кажется, что все мои доводы бессильны переубедить вас.
— Я не обладаю вашей проницательностью и вашей опытностью, — отвечала я. — Но, к сожалению, я не могу думать так, как думаете вы.
— И вы серьезно намереваетесь отправиться опять к Мизериусу Декстеру?
— Да, я обещала побывать у него опять.
Он подумал немного.
— Так как вы сами оказали мне такую честь, что обратились ко мне за советом, я от всей души советую вам, миссис Макаллан, не исполнять вашего обещания. Этого мало. Я умоляю вас не ездить к Декстеру.
Опять то же самое, что я слышала от моей свекрови, то же самое, что я слышала от Бенджамена и от майора Фитц-Дэвида! Они все были против меня. Я устояла, однако. Вспоминая об этом теперь, я сама удивляюсь своей настойчивости. Мне совестно сознаться, что я ничего не ответила мистеру Плеймору на его дружеские слова. Он ждал ответа, не сводя с меня глаз. Этот пристальный взгляд раздражал меня. Я поднялась и остановилась перед ним с опущенными глазами.
Он тоже встал. Он понял, что совещание окончено.
— Хорошо, хорошо, — сказал он с грустным добродушием. — С моей стороны, может быть, неблагоразумно было ожидать, что такая молодая женщина, как вы, разделит мнение такого старого юриста, как я. Позвольте мне только напомнить вам, что наш разговор до поры до времени должен остаться тайной, и затем перейдем к другому предмету. Не могу ли я сделать что-нибудь для вас? Вы одна в Эдинбурге?
— Нет, я приехала со старым другом, который знает меня с детства.
— Пробудете вы здесь завтрашний день?
— По всей вероятности, пробуду.
— Сделайте мне одолжение. Обдумайте хорошенько наш разговор и приезжайте ко мне завтра утром.
— Очень охотно, мистер Плеймор, хотя бы только для того, чтобы поблагодарить вас за вашу доброту.
После этого мы расстались. Отворяя мне дверь, он вздохнул. Женщины — странные создания. Его вздох подействовал на меня сильнее всех его аргументов. Мне было очень совестно за мое упрямство, когда я вышла из его конторы.
Глава XXXIV
ГЛЕНИНГ
— Ага! — сказал Бенджамен довольным тоном. — Юрист тоже считает, что вы поступите очень неосторожно, если отправитесь опять к Декстеру. Умный он, должно быть, человек, этот юрист, и вы, надеюсь, послушаетесь его.
Само собой разумеется, что я не изменила доверию, оказанному мне мистером Плеймором. Я не сказала Бенджамену ни слова об его ужасном подозрении относительно Мизериуса Декстера.
— Вы должны простить меня, мой добрый друг, — сказала я Бенджамену. — Но боюсь, что я потеряла способность руководствоваться чьими бы то ни было советами. Я ехала сюда с искренним намерением поступить так, как посоветует мне мистер Плеймор. Я старалась быть уступчивой и сговорчивой. Но во мне есть что-то, что не хочет покориться. Боюсь, что я отправлюсь опять к Декстеру.