Закон кустарника
Шрифт:
Ужинать Алексей предложил на свежем воздухе, поэтому стол накрыли на террасе. Сумерки уже давно уступили место теплой летней ночи. Деревья и кустарники постепенно превратились из безобидных зеленых насаждений в темный глухой лес. На свет, который пробивался на террасу через кухонное окно, слетелись целые стаи ночных бабочек, пришлось срочно перебираться на кухню.
Закончив вытирать тарелки, Юля повесила полотенце и обернулась к окну. За ее спиной щелкнул выключатель, помещение погрузилась в темноту. Теперь уже из сада в кухню через то же самое окно пробивались слабые полосы ночного света. Сзади шаги… один… второй…. шея горит…. справа… слева… и губы у него такие горячие…,–
–Идем…
Это же дерево… просто дерево….. дерево… дерево….
***
Юля сидела с ногами на подоконнике и с удовольствием курила вторую сигарету подряд. Отсюда из мезонина луна казалась большой желтой тарелкой, которая лежит на темной скатерти. Странно, но в городе у нее никогда не возникало таких ощущений. Юля поежилась, она сидела на окне абсолютно голая: бог знает, где ее платье, поди, найди в темноте, а кутаться в простынь не хотелось. Шур–шур.. пф–пф… Мыши!? …. Ветер. Листву будит. Юля перевела взгляд: в глубине комнаты спал человек. В лунном свете тело его напоминало скульптуру античного бога. «Утомленный Адонис и престарелая Венера. Сцена из дамского романа – кошмар!» она усмехнулась, затушила сигарету и подошла к постели.
Алексей открыл глаза Я тебя выжил? Прости. Холостяцкая привычка – занимать все спальное пространство.
Он отодвинулся к стене и заботливо поправил Юлину подушку–Иди, сюда…..
***
–Ты не представляешь, где мы вчера были! В «Золотом треугольнике»!! Публика–зашибись! А одеты как.....,–Галка от восторга прямо–таки захлебывалась,–Что? Я?…. Ты бы видела! Он мне такое платье купил…..
–Юль Сергевна, завизируй приказ,–Людмила положила на стол бумаги.
–Спасибо, родная,–Юля тряхнула головой, пытаясь разогнать сонную одурь,–Чтобы я без тебя делала?
–Тоже, что и со мной,–Людмила помялась,– Мне бы пару отгульчиков. На даче с внуками посидеть, сватью мою радикулит прихватил…Галка, оторвись от телефона, ступай, подпиши приказ у Базарычевой.
–А почему я?–обиженно протянула Галка,– «Королева Марго» опять «морды строить» начнет. Может, вы сами сходите?…..
Людмила выразительно посмотрела на нее поверх очков. Галка сразу сникла и начала копаться в столе, явно пытаясь тянуть время.
–Да, ну, вас….,–Юля взяла бумаги и отправилась разыскивать главбуха. После тридцатиминутного поиска она неожиданно наткнулась на Базарычеву в отделе кадров. Та что–то увлеченно рассказывала, параллельно угощалась тортом. Момент был подходящий, если Марго ест или перемалывает чьи–то кости, можно подсовывать все, что угодно.
На обратном пути Юля заглянула в директорскую приемную. Стютюэток не было, зато у окна стоял Ромадин и внимательно изучал полученный факс,–Юль, зайди–ка,–а сам даже не повернулся.
–У тебя, что глаза на затылке?–встречаться с начальством ей сейчас очень не хотелось.
–Я, тебя и так за версту чую. После двух Моторин привезет договор.
–Сам?!… У него, что помошников нет с бумагами бегать?
–Думаю, есть. Но он, между прочим, про тебя спрашивал.
–Между чем и чем? – съязвила Юля.
–Не понял?–Ромадин оторвался от факса.
–Ну, ты же сказал между прочим, вот я и интересуюсь между, чем и чем он спросил про меня?
–Острим?–еще чуть–чуть и Колькины глаза ее продырявят,–А на шейке–то пятнышко подозрительное. И как давно? По моим наблюдениям–неделя, не больше.
–Какая проницательность! Чем обязана?
–Ну, милая, мы же с тобой друг друга хорошо знаем и в обычном, и в библейском смысле,–Николай выразительно прищурился,–На правах друга: не стоит делать культа из противоположного пола–это, всего лишь, организмы.
–По–твоему
–Раньше нет, а теперь черт его знает. Мы давно уже с тобой на пару пиво не пили. Мне лично жаль!
–Ты серьезно?
–Вполне. А ты против? …. Можешь не отвечать. Не ври, не бери грех на душу….,–Ромадин опять углубился в изучение факса,– Как только Моторин объявится, девки тебе позвонят.
Они действительно уже давно виделись только на работе. А ведь когда–то… Юля вспомнила, как это случилось первый раз….
Кажется, была середина ноября….. Да, точно. С неба лил дождь пополам со снегом, а под ногами скрипела непролазная ледяная каша, редкие прохожие тщетно пытались обезопасить себя зонтиками. Только ничего этого Юля не видела. Она шла, не разбирая дороги, практически на ощупь. Злые колючие слезы прямо–таки заливали глаза, да, еще правая щека после удара нестерпимо горела, на перекрестке, не заметив огромное черное месиво, встала слишком близко к краю тротуара, и какая–то машина, резко затормозив, окатила ее с головы до ног. Грязные потоки стекали с одежды прямиком в сапоги.
–Ты, что, баба, рехнулась? Под колеса лезешь….. только сидеть из–за тебя не хватало!–орал разъяренный мужик,–Комарова, ты?–Ромадин от неожиданности даже опешил,–Живо в машину,– и, не дожидаясь пока Юля что–либо сообразит, впихнул ее в салон. В машине Колька сунул ей какую–то тряпку и приказал вытереться, потом открыл кейс и достал плоскую металлическую фляжку с монограммой,–Пей!– Юля отрицательно замотала головой,–Пей, я сказал! Воспаление легких схватишь,–на этот раз Юля повиновалась. Во фляжке оказался коньяк. Она сделала два глотка, перевела дух и выпила еще, потом посмотрела на Ромадина. Тот не обращал на нее никакого внимания. От выпитого коньяка по телу разлилось расслабляющее тепло, и слезы сами собой хлынули наружу. Рыдала она беззвучно, тупо уставившись перед собой. Очнулась Юля только, когда Ромадин отобрал у нее фляжку,–Вылезай! Она удивилась, но спорить не стала. Местность была незнакомая: однообразные девятиэтажки да чахлые, большей частью поломанные кустики, с трудом отвоевавшие себе место у грязно–серого асфальта. Не давая Юле опомниться, Колька потащил ее за собой к ближайшему подъезду. На восьмом этаже, куда их привез жутко громыхающий лифт, он, прислонил ее к стене, словно бревно, открыл квартиру, потом взял за шкирку и втолкнул в темный коридор,–Ванная–первая дверь налево. Давай, давай. И не вздумай запирать дверь, выломаю! Я не шучу!
Юля машинально двинулась по коридору. Ванная встретила её голубым кафелем в цветочек и большим овальным зеркалом, из которого на нее смотрела страшная тетка с грязным заплаканным лицом и синяком во всю правую половину. Юля тяжело вздохнула и начала раздеваться. Минут через пять, когда она уже лежала в горячей воде и наслаждалась покоем, дверь открылась и на пороге появился Колька, облаченный в потертые джинсы и футболку,–Как дела? Шампунь в шкафчике, вот это оденешь,–он повесил на крючок просторный фланелевый халат, с желтыми утятами,– а это, – кивнул Ромадин на одежду,–я заберу.
Закончив мыться, Юля с удовольствием вытерлась большим махровым полотенцем и еще раз посмотрела на себя в зеркало. Картина явно изменилась. Страшная тетка куда–то исчезла и на ее месте теперь красовалась разбитная девица с румяным слегка побитым лицом. Ромадина она нашла на кухне, тот сосредоточенно возился у плиты, – Двигай в комнату, я сейчас!
В комнате возле дивана стоял журнальный столик уже уставленный всяческой снедью.
–Ну, и чего стоим?–в одной руке Николай держал миску с вареной картошкой, а в другой бутылку водки,– Лезь на диван и плед накинь.