Закон Мерфи в СССР
Шрифт:
— Сдавайся! — сказал я и взмахнул сковородкой. — Моли о пощаде! Или размозжу тебе всю голову!
— Сдаюсь! — сказал Антон. — Сдаюсь, Шкипер, бес попутал! Сережа, паскудник, всё он!
Я заставил его пристегнуть наручниками "Нежность" его правую руку к левой ноге и уложил покаместь в коридорчике. Еще раз оставить дверь открытой я просто не имел морального права, если хотел сохранить хоть каплю самоуважения! Щелчок замка возвестил о том, что теперь я могу начать разбираться с ситуацией, не опасаясь неожиданного подхода подкрепления к неприятелю.
* * *
Ситуация
Особенно для того, в которого я запустил обрезком трубы. Железяка сломала ему нос и повредила глаз, вырубив из реального мира напрочь. Мне ничего не оставалось как перебинтовать налетчику морду, связать, и уложить в рядок вместе с остальными — в большой комнате.
Потом настала очередь Сережи. Он скулил как побитая собака и боялся, что я его убью. Честно? Хотелось. Выкинул бы дятла из окна — пущщай полетает! Но — это было бы абсолютно бесчеловечно и категорически антигуманно, а норадреналин постепенно покидал меня, и мыслить здраво я уже мог, переключившись и боевого режима в обычный — интеллигентный. Сережу я связал бельевой веревкой (довольно хлипкой) вдобавок — замотал в ковер и запихал ему в рот кляп из тряпок. Антона зафиксировал шелковыми лентами из коробки с Тасиным рукоделием, и тоже — обеспечил кляпом.
В общем, комната представляла собой наглядное пособие по шибари — правда, здоровенные избитые мужики, скрученные подручными средствами, смотрелись гораздо менее эстетично, чем, скажем, японские дамочки.
И только я закончил, только стал думать, что же мне делать дальше, как в дверь решительно постучали.
— Тук-тук-тук! Откройте, милиция! Тук-тук-тук!
— Кавалерия из-за холмов... — вздохнул я и пошел к двери, стараясь снова не вступить в лужу крови посреди коридорчика.
Глянув в глазок, я увидел некого юношу со взором светлым: румяного и голубоглазого. Этот молодой человек в отутюженной милицейской форме был нашим участковым — его недавно назначили. Видимо, соседи всё-таки вызвали милицию, вот он и пришел.
— Тук-тук-тук! Соседи слышали у вас сильный шум, откройте, это участковый!
— Товарищ участковый! — сказал я. — Я вам открою, но прошу вас не делать поспешных выводов! Всё не то, чем кажется! Я не представляю угрозы и готов давать показания, если что! И очень прошу вас связаться с начальником УГРО Приваловым!
Последние слова я договаривал, открывая дверь и пропуская милиционера внутрь квартиры. Он осмотрел всю мою фигуру совершенно ошарашенным взглядом, потом его глаза сфокусировались на натюрморте из тел в комнате, потом он глянул под ноги на лужу крови под ногами и..
— Мне дурно! — сказал вдруг страж порядка и паладин закона, побледнел и обрушился мне на руки без чувств.
— Кур-р-р-рва! — только и смог сказать я, ибо ничего более подходящего моменту в голову не пришло.
Глава 21, в которой тучи сгущаются
Что делать и кто виноват? Вот извечные вопросы, возникающие в человеческой голове после того, как дерьмо уже случилось. Положим, со второй частью вопроса всё было ясно: виноват некто Герман Викторович Белозор! Как гласит третий закон Ньютона, "действию всегда есть равное и противоположное противодействие", а наворотил я немало — вот и получил.
А по вопросу "что делать?" решение я нашел тоже довольно быстро: сбежать к черту! Чего мне тут высиживать, в компании шести душегубов и одного слабохарактерного милиционера? Бить их по кумполу, чтобы не сбежали, всех по очереди? Не-не-не! Я напаковал в рюкзак всего самого необходимого, включая все деньги, документы, фотоаппарат, диктофон и оружие, запер дверь и усвистал прочь.
Безответственность и инфантилизм? О да, и еще какие!
"Прочь" — это означало к одинокому телефону-автомату, до которого было минут пять быстрым шагом. В душе моей боролись противоречивые чувства. С одной стороны оптимизм вопил: "Ай да Гера, ай да сукин сын! Из такого дерьма выпутался!" С другой — пессимизм мрачно бубнил о последствиях и неминуемом продолжении истории.
— ... Петра Петровича можно? Нет? А Антона Шевченко? Белозор просит, да..
Привалов реально пропадал где-то, уже который день. Вообще, если задуматься — в Минске что-то происходило. И это что-то никак не было связано ни с "пробегами", ни с пожарами на Сельхозпоселке. Вот и участковый пришел — молоденький, чуть ли не вчера назначенный! А где же тот матерый усатый дядька, от одного появления которого бабульки начинали мелко вибрировать, а шпана — делать бледный вид? Да и постовых, и патрульных в городе как-то я почти не видал...
— Да! — крикнул в трубку Тоха. — Что там у тебя, Белозор?
— Говорю коротко и по-существу: у меня в квартире, по адресу такому-то, лежит.... Раз, два... Два фарцовщика. Три, четыре, пять — три бандита из "седых", шесть — один Эрнест, московский наркоман, и семь — один ваш, участковый, ему дурно стало, я тут ни при чем. Все, кроме участкового, связаны и имеют травмы разной степени тяжести. Нужна скорая, а может даже две. Все эти товарищи почему-то одновременно решили меня уничтожить, но я итоге — победили друг друга. Ну и я помог слегка, да... Оно так случайно вышло в общем, я не виноват! Пистолет Марголина, с которым Эрнест приперся, я положил в мусорное ведро, чтобы сразу не нашли.
— Погоди, Белозор, что ты вообще такое несешь? — изумлению Шевченки не было предела. — Какие бандиты? Какая фарца?
— В квартире. Семь человек. Один из них — участковый, остальные — преступники. Делайте с этим что хотите, ключ под ковриком. Не ломайте двери, пожалуйста, хотя они меня сегодня и бесят. Простите ребята, я не специально — так совпало! — я повесил трубку и огляделся.
Никого! Никто не приглашал меня вежливо сесть в машину и проехать для дачи показаний, никто не терся вокруг... Это что агенты-инквизиторы САМ меня сегодня не пасли, получается? Да что ж творится-то такое?
Следующим пунктом моего маршрута была "Почта. Телефон. Телеграф". Да-да, я решил отправить телеграмму. Кому? Тасе, на дачу, в Узборье! Я и так здорово рисковал, подвергая их опасности, когда по скудоумию своему впрягся в дело с "седыми", а сейчас и вовсе всё пошло к черту...
— Девушка, "молнию" пожалуйста! Да-да! — телефона на даче не было, а "молнию" теоретически доставляли в течение сорока минут — и это мне подходило.
Я нацарапал на бланке "КВАРТИРУ НИ НОГОЙ ОСТОРОЖНО ПАРУ ДНЕЙ ОБЪЯСНЮ", написал адрес дачи и протянул деньги.