Закон оружия
Шрифт:
На ее ладони, ритмично сокращаясь, лежало окровавленное сердце, вырезанное из правой стороны груди пленника. Сейчас там зияла страшная рана, в которую запросто мог пролезть кулак взрослого мужчины, но, похоже, Хеллу это ничуть не заботило.
Мягкой волчьей походкой она приблизилась к груде мяса, валяющегося на полу, и встала на одно колено. Одним ударом ножа оборотень рассекла пованивающий кусок мертвой плоти и засунула в разрез все еще бьющееся сердце.
Мгновение ничего не происходило. Потом груда мяса заметно вздрогнула. От разреза во все стороны потянулись
– Пока не поздно, – произнесла Хелла, отсекая небольшой кусок от пока еще мертвой груды мяса. После чего встала на ноги и подошла к Лису.
– Я бы с удовольствием вырвала сейчас и твое второе сердце, – произнесла она. – Но для тебя это была бы слишком легкая смерть. К тому же ты пока что нужен мне… и Никсу. И своей девушке. Ты же хочешь, чтобы она вновь жила? Тогда думай о ней, думай изо всех сил. Обычно в жизни никогда не удается вернуть то, что потерял навсегда. Но сейчас у тебя и у нее есть шанс.
С этими словами оборотень деловито засунула отрезанный шмат мяса в грудь Лису, словно щель в избе куском ветоши зашпаклевала…
Как бы Лис ни хотел не подчиняться командам этого чудовища, но этот приказ он выполнил. Со всем возможным усердием. Он отнял жизнь у девушки, которая действительно, по-настоящему, любила его и которую – теперь Лис знал это совершенно точно – любил он. И сейчас он был просто обязан вернуть отнятое…
Маг воды наблюдал за происходящим с горящими глазами. Девушка-волчица была права, его слегка мутило – драконье мясо воняло отвратительно. Но научный интерес был намного выше возмущенной реакции желудка.
Бесформенная груда драконьей плоти, в которую Хелла засунула сердце Лиса, менялась на глазах. Подгнившее сверху мясо отваливалось пластами, а из-под него наружу лезло что-то красно-белесое, влажное, похожее на полупрозрачный мешок с кровью, разбавленной молоком.
– Еще одна грань магии огня, – восхищенно произнес мессир, наблюдая, как ошметки мертвой плоти осыпаются с огромного плодного пузыря, в котором явно билось что-то живое.
– Люди, – криво усмехнулась Хелла уцелевшим краем рта. – Даже родиться второй раз не могут без посторонней помощи.
Подойдя к пузырю, она ткнула в него окровавленным ножом.
Раздался треск. Полупрозрачная пленка разорвалась, из нее на пол хлынул мутно-багровый поток, вслед за которым наружу выползла обнаженная девушка, вся в крови и слизи. Выползла – и рухнула без сил, не сводя с Хеллы больших глаз со слипшимися ресницами.
– Только не называй меня мамой, ладно? – блеснув не до конца втянувшимися клыками, сказала оборотень. – Мне будет очень трудно разрывать горло и пить кровь собственной дочери, пусть даже названой. Я даже могу расплакаться, а это вредно для лица – могут появиться ранние морщины.
У мессира от голоса Хеллы по спине пробежались мурашки – столько было в нем холодной ненависти. Ему вдруг стало очевидно, что эта девушка готова убивать бессмысленно, бесконтрольно, убивать всех, чье тело не обезображено страшными ожогами. А значит, однажды, когда
Между тем оборотень, с ног до головы покрытая кровью, подошла к Лису, поигрывая своим кинжалом.
– Ты боишься смерти, побратим дракона, но не показываешь этого, – произнесла Хелла. – Похвальное качество. На олухов, которым ты интересен, это может произвести впечатление. Но глупо демонстрировать собственную удаль перед теми, кому плевать и на тебя, и на девчонку, которую ты уже однажды убил. Теперь выбор за тобой. Или ты подаришь мне Дыхание Дракона, или тебе придется смотреть, как я буду вот этим ножом медленно расширять все отверстия на теле Лиссы. Как видишь, я успела узнать о тебе все, в том числе и имя девчонки, в буквальном смысле подарившей тебе свое сердце. Теперь я вернула ей этот подарок, и она будет жить – если только не умрет сегодня во второй раз. И опять – по твоей вине.
– Что… я должен сделать? – прохрипел Лис.
– Ничего сложного. Просто поцеловать меня – глубоко, с языком, по настоящему, словно любимую девушку, мысленно даря мне при этом свое огненное дыхание.
Тело Лиса корежило от немыслимой боли. Оно отторгало теперь уже чуждое мясо, грубо воткнутое туда, где только что билось второе сердце Лиса. Но плоть дракона, словно армия завоевателей, насильно вторгалась на чужую территорию, врастала в нее, постепенно становясь с ней одним целым. Грудь парня жгло, словно в нее вонзили раскаленный железный лом, хрустели срастающиеся ребра, мерзко трещала стремительно восстанавливающаяся кожа.
Но сильнее этой немыслимой боли было отвращение при мысли, что ему придется целовать это ужасное существо.
– Что морщишься, хомо, – шипела Хелла, медленно приближаясь. – Еще совсем недавно мужчины готовы были рвать друг друга на части, лишь бы сорвать поцелуй с этих губ. Сейчас же мои бывшие поклонники отворачиваются и стараются перейти на другую сторону улицы, лишь завидев меня. И все это благодаря тебе и твоей проклятой магии огня. Но если я не могу вернуть себе былую красоту, то пусть то, что изуродовало меня, станет частью меня. Потому что больше всего на свете я теперь хочу не возвращения моей былой красоты. Сейчас я желаю, жажду, мечтаю жечь своим дыханием лица тех, кто отворачивается…
Она говорила что-то еще, но Лис не слышал ее. Он лишь видел глаза волчицы, горящие безумным огнем. От Хеллы шла обжигающая волна энергии, ощутимая кожей, проникающая прямо в душу, заставляющая трепетать плоть от ужаса и желания. Больше не было боли, раздирающей плоть, как не было и девушки-оборотня со страшными ожогами на теле. Рядом с Лисом стояла богиня страсти – прекрасная, подчиняющая тело, волю, разум, но при этом дарящая восхитительнейшее из наслаждений, которого жаждет любое существо в любом из миров…