Закон подлости
Шрифт:
— Уважаемый, не разрешите ли вы попробовать вашу флейту?
— Флейту?.. — удивился факир. — Да ради Аллаха!
Пакистанец с готовностью протянул свой музыкальный инструмент. Гхош осторожно взял его с какой-то странной торжественностью и поднес наконец к губам. Через секунду в общем шуме вдруг зазвучала грустная, необыкновенной красоты мелодия. Факир в изумлении взглянул на своего соседа.
Но тут две круглые корзины, все это время тихо стоявшие у ног факира, вдруг как-то странно зашевелились. Аджамал перестал играть и вопросительно взглянул на пакистанца.
— Тихо,
— Мои кобры. Хоть и говорят, что змеи реагируют только на кончик раскачивающейся флейты, а не на звуки, но я-то знаю, что это не так… — Кобры?.. — Аджамал тут же вернул флейту хозяину. — Вы что, всегда их вот так с собой таскаете?
— Они начинают волноваться, когда меня нет, — пояснил факир. — А потом, мне как-то спокойнее, если они рядом. Здесь могут запросто пошарить по вашим вещам.
Просто из любопытства. Змеи могут испугаться, сбежать.
— Испугаться? — с сомнением пробормотал Гхош, и по его виду было понятно, что он не очень-то верит в испуганных кобр. — Вы им зубы-то ядовитые хоть выдрали?
— Конечно. Да вы не волнуйтесь — они у меня тихие, — успокоил его факир.
— Ну, если тихие… В этот момент Аджамал поймал на себе чей-то пристальный взгляд. Какой-то мрачного вида детина с густой черной бородой открыто рассматривал Гхоша, о чем-то переговариваясь со своим спутником, Аджамал посидел еще некоторое время и решил, что этот тип может вполне оказаться связным. Если это так — ему по вполне понятным причинам неудобно подходить к Аджамалу на глазах у всего караван-сарая.
Значит, пора возвращаться в комнату. Тем более что накопившаяся за день усталость давала о себе знать.
Гхош поднялся и не спеша вышел из зала. Отведенная ему комната располагалась в конце длинного темного коридора. Аджамал забыл попросить хозяина прислать слугу со светильником, а возвращаться было уже лень. Поэтому пришлось пробираться на ощупь. Уже преодолев большую часть коридора, он вдруг замер на месте. Аджамал не то чтобы увидел или услышал что-то подозрительное, он просто почувствовал чье-то присутствие. В сложившейся ситуации ему оставалось лишь броситься ничком на пол и постараться в темноте проскользнуть назад. Но он не успел.
В глаза ударил яркий свет фонаря, моментально ослепивший Гхоша. Чей-то голос недвусмысленно произнес:
— Стой, где стоишь, дорогой. Буду стрелять… Аджамал сообразил, что он попался как пацан. Надо было тянуть время, чтобы понять, с кем он имеет дело. Он уже приготовился открыть рот, но тут сильный удар обрушился на его затылок, и все поплыло перед глазами…
4
Очнулся Аджамал от дуновения свежего ветерка. Судя по всему, он сидел верхом на лошади. Убедиться в этом он не мог, так как на глазах его была плотная повязка, а руки были связаны за спиной. Его попытка освободиться тут же спровоцировала несильный удар чем-то твердым в спину.
— Сиди тихо… — раздался голос сзади. Аджамал понял, что он по крайней мере находится не в руках людей из армейской разведки. Вряд ли те пользуются лошадьми. Решив не торопить события,
Когда он уже окончательно потерял счет времени, лошадь остановилась.
Сильные руки сняли Гхоша с седла и поставили на землю. Он тут же рухнул вниз, так как затекшие ноги отказывались его держать. Кто-то поднес к его рту флягу с каким-то отвратительно пахнущим крепким пойлом.
— Пей… — раздался приказ.
Решив, что вряд ли его стали бы так далеко тащить только ради того, чтобы отравить, Аджамал сделал пару глотков. Пищевод обожгло огнем, но питье возымело свое действие, придав Аджамалу бодрости и сил.
Потом еще некоторое время его вели пешком. Наконец он услышал треск костра и почувствовал тепло огня. Ноги опять подкосились, и Гхош свалился на землю.
Наконец конвоиры сняли с его глаз повязку. Он увидел, что около костра сидели вооруженные люди в камуфляже, опоясанные пулеметными лентами и обвешанные гранатами. Если бы не их арабская речь, то Аджамал мог бы поклясться, что оказался в лагере чеченских боевиков. Те же густые бороды, автоматы Калашникова, горские лица.
Один из боевиков, по виду командир, первым обратился к Аджамалу, как бы упреждая логичный вопрос о цели его похищения:
— Моли Аллаха, что мы тебя не убили сразу. Мы не бандиты и поэтому дадим тебе возможность оправдаться. Но предупреждаю — я повидал много таких, как ты, и меня провести нелегко.
— Может, я могу узнать, уважаемый, с кем имею честь общаться? — спросил Аджамал.
— Меня зовут Нагиб, и этого достаточно.
— Вы курды, как я понял?
— Мы бойцы «Свободного Курдистана»! — гордо ответил Нагиб. — А теперь не будем тратить времени. Ты ответишь на несколько вопросов. Али, — позвал командир кого-то, — расскажи, что ты видел.
В круг света около костра вступил небольшого роста человек. Аджамал узнал его — это был спутник того детины, что разглядывал Гхоша в караван-сарае.
— Я видел этого человека вчера на одном из блокпостов не доезжая Киркука.
Этот человек был одет в форму капитана, ехал один на джипе и предъявил документы, подтверждающие его особое поручение. Потом я встретил этого человека в Киркуке уже без формы. Я проследил за ним. Он уехал в Эбриль на санитарной машине. В Эбриле я нашел его в караван-сарае. Это все.
Али закончил свой короткий рассказ и отступил обратно в тень. Командир пристально посмотрел на Аджамала и спросил:
— У тебя мои люди нашли оружие и документы санитарного инспектора. Может, объяснишь, какое «особое задание» ты получил от разведки? Внедриться в наши ряды?.. Жаль, у тебя не будет возможности рассказать своим командирам, что это смешно. Неужели вы там, в Багдаде, считаете нас малыми детьми? Но твоя отрезанная голова сама все расскажет… — Вот оно в чем дело!.. — облегченно, даже радостно протянул Аджамал, вызвав недоумение у боевиков. — Так, значит, вы приняли меня за агента правительственных войск?