Закон вечности
Шрифт:
– Эй!
– крикнул Бачана.
– Э-е-е-ей!
– ответило эхо.
Взметнулись ворковавшие где-то в нишах под куполом голуби и один за другим вылетели в узкие оконца... Бачана стал обходить церковь. Восточная стена кое-где на высоте человеческого роста была закопчена свечами. Местами красовались длинные списки экскурсантов, расположенные по алфавиту, с указанием адресов и датой посещения церкви. На стене в алтаре, под единственной полустертой фреской спасителя, Бачана прочел жалкий стишок, в котором неизвестный
Не верю я в великого
Затертого, безликого!
"Комсомолец-атеист" - стояла под стишком подпись.
А чуть ниже на стене был нацарапан ответ:
Коль не веруешь ты в бога и доволен ты собой,
Ты зачем сюда тащился, комсомолец молодой?
У меня забот хватает, путь мой длинен и тернист,
Так оставь меня в покое, убежденный атеист!
И подпись - "Иисус Христос".
Бачана громко рассмеялся: в этом заочном состязании атеист явно уступал небесному отцу.
Выйдя из церкви, Бачана не увидел Марии.
– Мария, где ты?
– крикнул он.
Ответа не последовало. "Зачем я оставил ее одну?!" - подумал Бачана и бросился вокруг церкви.
Мария сидела за накрытым столом под деревом и мирно беседовала с каким-то стариком. Бачана подошел к ним.
– Куда ты исчезла? Я испугался!.. Здравствуйте!
– обернулся Бачана к старику.
– Дай бог тебе здоровья!
– Старик снял тушинскую шапочку*.
_______________
* Т у ш и н с к а я ш а п о ч к а - небольшая круглая шапка из
войлока.
– Может, позавтракаем?
– спросил Бачана Марию.
– Обязательно! Я проголодалась!
– согласилась Мария.
– И дядя позавтракает с нами.
– А почему бы и нет! У меня тоже кое-что найдется!
– Старик развязал сумку, извлек оттуда домашний хлеб, сыр "гуда", вареное мясо, маринованный чеснок, полбутылки водки. Бачана принес из машины бутылку вина.
– Сперва, дети мои, пропустим по чарочке водки!
– Старик достал из сумки крохотный рог, дунул в него, наполнил водкой и протянул Бачане:
– Ну-ка попробуй тутовую и скажи пару слов!
– Выпьем на радость нам, на горе врагам!
Бачана выпил, с минуту помолчал, потом удовлетворенно воскликнул.
– Да, водка чудесная!
– и потянулся за чесноком.
Обрадованный старик налил себе.
– Где радость, там и горе... Выпьем и за то, и за другое, были бы живы и здоровы! За жизнь!
– Он осушил рог и провел рукой по небритому лицу, потом налил Марии.
– А теперь скажи ты, дочка! Бог создал тебя такой красивой, и речь твоя должна быть красива!
Мария взяла рог.
– Сколько тебе лет, дядя?
– А-а, - махнул рукой старик, - перевалило за семьдесят!
– Дай бог тебе еще столько же лет жизни!
– Многовато, но тебе все же спасибо! Люблю жизнь, не скрою! Хочется пожить
Бачана улыбнулся.
– Как звать тебя, дядя?
– спросил он.
– Зовут меня Георгием, фамилия Тушмалишвили.
– Откуда ты?
– Во-он с того села.
– А здесь зачем?
– Скотину пасу.
– Старик показал рукой на противоположный склон, где паслись две коровы и три овцы.
– Твоя скотина?
– Моя.
– Доход хороший?
– Какой там доход! Они и себя-то не могут прокормить!
– Для чего же ты их держишь?
– Да так, глоток молочка, шерсти клок, ну и мяса кусок иногда перепадет... Было бы их вдвое больше... А то сейчас что? Всего-то скотины - на ужин волку...
– А государству сдаешь?
– Да, сдаю...
– Что же ты сдаешь?
– То и сдаю - глоток молока, клок шерсти, кусок мяса...
– А если б было у тебя скота вдвое больше?
– Да что тут спрашивать, сынок! Было б больше, сдавал бы больше... Куда же я его дену? Государству или на базар...
– А в колхозе ты не работаешь, дядя Георгий?
– Куда мне, сынок, в мои-то годы!.. Дети, конечно, работают. Да они и скот пасти мне не велят. Позоришь, мол, нас. Сидел бы, говорят, дома да отдыхал. А мяса да молока для сдачи мы, мол, и в магазине можем купить! Слыхал? В магазине! А откуда тому мясу взяться-то в магазине? Об этом они не думают, сукины сыны!
– Дядя Георгий, а у этой церкви нет хозяина?
– спросила вдруг Мария.
– Да есть одна... старушка деревенская. Ее тоже зовут Марией... Это она рисовала икону, что в церкви на столе... Болеет, бедная, в неделю хоть раз поднимется сюда, и на том спасибо...
– А кто свечи зажигал?
– спросил Бачана.
– Я и зажигал, кто же еще.
– А деньги на столе откуда?
– Как откуда? Я их положил. За свечи...
– Ты веришь в бога, дядя Георгий?
– спросила Мария.
Георгий задумался. Потом он окинул взглядом церковь сверху донизу, почесал в голове, снова взглянул на церковь.
– Да как тебе сказать... Если откровенно, не так уж и верю... Но здесь целый день один и ни души вокруг, невольно станешь думать о боге...
– И что ты о нем думаешь?
Георгий еще раз посмотрел на церковь.
– Что я думаю?.. Думаю, что, когда люди разрушают чужие святилища, взамен должны строить храмы, больше и красивее прежних... Вот эта церковь... Чья она, кто ее строил - неизвестно. На телетоба* люди идут сюда со всех концов - и армяне, и татары, и греки, и русские... О грузинах я уж не говорю... Приходят, молятся... А по мне, лучше уж молиться в чистом поле, чем в такой церкви... Там бог лучше тебя услышит... А в этой развалине не то что богу, человеку противно стоять... Я к чему это? К тому, что церковь эта брошена без присмотра и ухода, а что взамен ее построили?