Закон вечности

Думбадзе Нодар Владимирович

В аннотации, помимо описания креста и указания его стоимости, содержалось сообщение о том, что сей крест принадлежал сестре Вахтанга Горгасала - Гурандхут и что шестнадцатилетний Горгасал, разбив войска аланов и хазаров и вызволив сестру из неволи, собственноручно повесил этот крест ей на шею.

Трудно сказать, насколько эти сведения соответствовали действительности и каким образом крест стал семейной реликвией рода Амиреджиби, однако он представлял собой огромную ценность, тем более для Ортачальской церкви, влачившей жалкое существование, и отец Иорам воспринял дар как величайшую

милость божью.

С той поры ежегодно в день святой Марии отец Иорам с благоговением извлекал из сейфа покоившийся на белоснежной атласной подушке крест и возлагал его перед иконой богородицы.

Прихожане дрожащими от волнения губами прикладывались к глядевшему из глубины пятого века на них изумительными зелеными очами диву, а отец Иорам и дьяк Авель Арджеванидзе с не меньшим волнением наблюдали за прихожанами, дабы чрезмерный религиозный экстаз не заставил кого-нибудь из них прихватить с собой святую реликвию, оцененную французскими экспертами по историческим древностям в 250 тысяч долларов.

Так продолжалось до 1973 года.

А за год до этого, на вторую после праздника Марии неделю, когда отец Иорам сидел в своей келье и со слезами умиления на глазах в сотый раз перечитывал историю Иосифа Прекрасного и его братьев, дверь в келью отворилась, и появившийся нежданно-негаданно дьяк Арджеванидзе весело приветствовал своего настоятеля:

– Привет, Иорамчик!
– и притом громко икнул.

Вслед за этим он хлопнул по плечу обалдевшего священника и стал разоблачаться перед ним. Сперва он снял с головы и швырнул на каменный пол свой колпак, затем сбросил стихарь и отправил его туда же, наконец сорвал с груди огромный серебряный крест, швырнул его в лицо отцу Иораму и разразился мефистофельским хохотом.

– Сгинь, сатана!
– только и смог прошептать перепуганный отец Иорам и сплюнул.

– Сию минуту!
– обещал Арджеванидзе и, пока священник крестился отяжелевшей внезапно рукой, стал предавать анафеме весь христианский мир:

– Будьте вы прокляты все, и ты, поп, и отец твой, и дети твои, и твой дух святой, и твоя прогнившая церковь! Плевал я на вас и на вонючую свою душу тоже! Нате, подавитесь ею!
– Дьяк глубоко вдохнул, потом со свистом и хрипом выдохнул воздух из легких. Келья наполнилась тошнотворным запахом хинкали и водки.
– Берите всю, погляжу, на что она вам сгодится!.. Я ухожу, дарю вам сие вороново одеяние!
– Он плюнул на колпак и стихарь, поддел их ногой и подбросил в воздух.
– А этот пудовый крест повесь себе на шею и прыгай в Куру, авось сосчитаешь, сколько камней на ее дне!

– Опомнись, глупец! Не гневи бога! Услышит всевышний богохульные слова - лишит он тебя языка, несчастный!
– попытался отец Иорам утихомирить взбесившегося дьяка.

– Двадцать лет он не слышал меня и вдруг теперь услышит? Глухой твой бог, батюшка, глухой! Сидит где-то там, на облаках, и пыжится! Спустился бы лучше вниз да сходил бы в клинику Хечинашвили, авось и вылечили бы старика!.. И тебе, батюшка, мой добрый совет: скинь свой балахон и подумай о плоти! Она важнее твоей души!.. А я ухожу от вас! Никому ничего я здесь не должен! Желаете мою душу? Пожалуйста, наслаждайтесь!
–

И Арджеванидзе вновь с шумом выдохнул воздух.
– А плоть свою я беру с собой!.. Привет! Арриведерчи!..

Дьяк сделал ручкой священнику, послал ему воздушный поцелуй, потом по очереди показал всем иконам взбухший от перца и водки язык, засунул руки в карманы и покинул келью отца Иорама с веселой песенкой.

Отца Иорама нашли лежащим без чувств в своей келье. Но это еще не было инфарктом. Крепкое сердце священника устояло перед потрясением.

Инфаркт с ним произошел спустя год, в канун праздника святой Марии, когда он, открыв сейф и взяв в руки атласную подушку, вместо знаменитого креста увидел лежащую на подушке ядреную редиску. Отец Иорам успел только подумать, что во имя утверждения веры и почитания к себе святая Мария могла бы сотворить чудо и безобиднее, и тут же грохнулся как подкошенный. Это уже был настоящий инфаркт.

За первым инфарктом отца Иорама естественно последовал арест Арджеванидзе. Но дело до суда не дошло. Оно прекратилось при первой же очной ставке пострадавшего и подозреваемого. Спустя неделю после выхода отца Иорама из больницы следователь доставил Арджеванидзе к нему на дом. Выслав из комнаты сопровождавшего милиционера, следователь усадил бывшего дьяка у постели священника, сам занял место у стола и приступил к составлению протокола:

– Гражданин Канделаки, нет ли у вас вопросов к подозреваемому Арджеванидзе?
– задал он первый вопрос.

У отца Иорама задрожал подбородок и глаза наполнились слезами.

– Скажи, признайся, нечистая твоя душа, отродье ты сатанинское, кому ты продал святой крест?
– обратился он к Арджеванидзе.

– Уважаемый следователь, слова, произнесенные сейчас на нашем, церковном языке, на вашем языке звучат хуже отборной матерщины! Поэтому я прошу квалифицировать поведение этого... этого подрывателя коммунистической идеологии как мелкое хулиганство!
– произнес Арджеванидзе тоном оскорбленного в лучших чувствах человека.

Требование Арджеванидзе следователь пропустил мимо ушей и в свою очередь спросил его:

– Скажите, Арджеванидзе, есть ли у вас свидетель того, что кража креста совершена не вами?

– Свидетель - бог!
– воскликнул тот, воздев руки к небу.

– Не смей, не смей произносить святое слово!
– подскочил в постели священник.

– Арджеванидзе, не валяйте дурака!
– прикрикнул следователь на бывшего дьяка.
– Мы не можем вызвать в свидетели бога, назовите кого-нибудь из живых людей!

– Пожалуйста: священник Иорам Канделаки!

– Я-а-а?!
– отец Иорам чуть не свалился с кровати.

– Именно!
– подтвердил Арджеванидзе.

Наглость бывшего дьяка лишила отца Иорама дара речи. А тот продолжал:

– Спросите, уважаемый следователь, этого клеветника, сколько прошло времени между моим уходом из церкви и пропажей креста?

Следователь обратился к священнику:

– Когда вы обнаружили пропажу?

– Примерно спустя год... Ведь я доставал крест из сейфа лишь ко дню богородицы... Но это ничего не значит! Он мог выкрасть крест и до этого!