Законы высшего общества
Шрифт:
Максим принимал в комнате, где стоял купленный нарочно для переезда к Гале компьютерный стол, кресло на колесиках и диван из «ИКЕА» — знаменитый синий диван ценою в две тысячи рублей.
Галя ощутимо гордилась апартаментами — видимо, эта обстановка была вехой в ее богатой событиями жизни, и все подчеркивала, что шторы приехали из Италии, а кухня — из Финляндии.
Где-то через полчаса Гриша попросил чаю, и Галя с крестьянской прямолинейностью притащила три кружки чая и шесть кусков сахара.
— К чаю у нас есть что-нибудь? —
Галя притащила «юбилейное» печенье и соевые батончики.
— Торт съели? — намекнул Гранкин.
— Сейчас посмотрю, — с недовольством ответила жена.
Она все-таки донесла до них початую коробку шоколада «Линдт» и остатки фруктового торта. Как мило. Беспокоится, наверное, чтобы Настя с Гришей не проглотили слишком много калорий.
Максима, впрочем, поведение жены не смутило. Он что, идиот?
Или, может, один из тех творцов, что живут на страницах собственных романов, а по жизни продвигаются вслепую, на ощупь?
А Галя, типа, бультерьер-поводырь. Держит руку на пульсе. Дышит в затылок. Она что, не понимает, что мешает, сидя за спиной на стуле?
Максим читал, перечитывал, спрашивал, выслушивал пояснения, кивал, но ничего толком не сказал.
— Вы хотите, чтобы я писал сценарий? — с оттенком ужаса спросил он.
— Ну… — Настя пожала плечами. — Есть варианты.
— Какие?
— А вы готовы к работе?
Максим задумался.
— Не могу сейчас ответить.
«А если я тебя ударю по голове этим вот подносом, может, решение просто выскочит наружу?» — подумала Настя.
— Мы можем нанять сценариста, который сделает черновую работу, а вы напишете диалоги и внесете поправки, — предложила Настя.
Конечно, тратиться на лишнего сценариста не очень-то и хотелось, но, возможно, этот тугодум не потребует слишком много денег. Он же, типа, не бедный.
Договорившись, что Максим позвонит, Настя с Гришей уехали несолоно хлебавши.
— Что думаешь? — спросила Настя, не успев завести машину.
— Жена у него… того… — глубокомысленно заметил Виккерс. — А так… Клиент созрел.
— Да? — оживилась Настя. — А что жена?
— Да мразь!
Настя чуть его не расцеловала. Ура!
Надо как-то избавиться от Гали, поглядеть, как Максим ведет себя на воле, в пампасах. Может, он классный?
Он позвонил на второй день.
— Настя, я рядом с вами, вы заняты? — спросил он.
Минут через пять Настя уже показывала ему офис, знакомила с людьми. И любовалась на его прекрасную задницу в темно-синих потертых джинсах. Писатель оказался мускулистым — простая белая футболка оттеняла поблекший загар, голубые вены на руках, подтянутые мышцы и жилистые запястья. Он был стройный и крепкий — именно такое сочетание заводило Настю с полоборота.
Маша, кстати, была чертовски мила, дала Гранкину визитку.
А спустя полчаса они уже устраивались в ресторане с видом на Аптекарский садик.
— Максим, знаете, мне страшно с вами говорить
Все это было странно. Она уже сожалела о том, что поддалась своим истерическим намерениям. Может, не стоит искушать судьбу? Может, ее удел — незамысловатые сериалы, фильмы, которые смотрят от нечего делать — словом, все то, что соответствует пониманию «европейское кино»? Может, она вообще себя переоценивает?
Тоже мне, влюбилась в роман. Или в автора? Или в героя?
А что, если она и сама не поняла, как обидел ее Боря? Ей тридцать четыре. Однозначно, это не восемнадцать. И даже не двадцать. Что если у нее просто кризис и надо делать ноги, пока она не выкинула на ветер деньги, время, репутацию?
— Почему? — он откинулся на спинку стула и оценил ее мужским таким взглядом.
— Потому что вы наверняка скажете, что вам все это не нравится, и мне придется ударить вас вазой, — Настя кивнула на букет полевых цветов в тяжелой стеклянной вазе.
— Гм… — он смешно наморщил нос. — Все так серьезно?
— Серьезно?! — Настя совершенно неожиданно для себя слетела с катушек: — Максим, сколько вам лет?
— Тридцать два…
— Максим, вам тридцать два года, вы бизнесмен, занимаетесь исключительно творческим производством вешалок… так вот, все это настолько увлекательно, что вы решили написать роман, и не один, по вашей книге сняли отстойный фильм, и теперь вы не только широко известный в профессиональном кругу поставщик плечиков, но и автор, лауреат Букера, наплевавший на то, что литературой можно зарабатывать хорошие деньги. Вы словно родили ребенка и отдали его в детский дом, вам плевать на то, что из него вырастет, вы смеетесь над теми, кто не может забеременеть, и считаете, что все это в порядке вещей! Вы хотя бы понимаете, что должны лично мне?
Ой, как Настю занесло! Но остановиться она уже не могла — это был аффект, пан или пропал.
— Что?!
— Вы дали роману жизнь, а теперь хотите, чтобы он сидел в четырех стенах! Вы не хотите становиться известным и богатым потому, что у вас есть эти тупые вешалки, и вы портите мне жизнь — мне и еще примерно сотне людей, которым я не могу дать работу только потому, что вы боитесь обоссать со страху свои штаны от «Дизель»! Я знаю… — воскликнула Настя, поднявшись со стула. — Все это ваше личное дело. Но это ср… господня, извините за выражение!
Она пошла к выходу.
Все.
Проблема решена.
Она уже приехала в офис, когда зазвонил телефон. Настя не ответила. Послала СМС: «Что?»
Получила ответ: «Вы психопатка?»
Настя рассмеялась.
«Да», — ответила она.
«Тогда я весь ваш».
«???»
«Обсудим детали? Я уже заказал вам пасту с морепродуктами».
И Настя вернулась.
Не к фильму. К нему. Сегодня никакой жены. Только они.
— Что, будете теперь считать меня истеричкой? — поинтересовалась Настя, подковырнув кусок семги.