Законы высшего общества
Шрифт:
Они жили два года. Сначала Настя догадалась, что Леван — морфинист. Потом выяснилось, что ни черта он не гений. Его выгнали из института. Денег не было. А как только Настя его разлюбила, оказалось, что любовник он просто ужасный. Наверное, она так пылала первое время, что он мог вообще ничего не делать — просто лежать рядом, а Настя бы считала его идеалом плотской любви.
Настя где-то встретила Алика и осталась у него просто от отчаяния — у нее не было денег на обратную дорогу. Но так как с Леваном — плохим любовником из-за его пристрастия к морфию
С Аликом она тогда прожила год.
Потом он ее выгнал, и они встречались от случая к случаю. За все это время она так и не поняла, чем Алик занимается — то он торговал водкой, то сахаром, то какими-то пальто вместе с иконами и сомнительным Куинджи…
А потом Настя стала знаменитой.
Это был июль. Труппа уехала на гастроли, и спектакли давал второй состав. Прима второго состава сломала ногу, поэтому Федру исполняла Настя. Она даже не боялась — на второй состав никто не шел, все разъехались по дачам. Но театральный критик журнала «Афиша» был в Москве — жена его лежала на сохранении, отпуск накрылся, и критик вместе со знакомым молодым режиссером пришел в театр.
Не то чтобы именно в этот день Настя была прелесть как хороша. Просто критику надо было о чем-то писать. И он написал о «новой звезде». А молодой режиссер пригласил ее сняться в кино, которое показалось Насте полнейшим безумием, но имело успех даже в Каннах — на следующий год. Маленький такой успех, но все же.
Осенью ее вызвал главный режиссер театра.
— Наша новая звезда, — сказал он взволнованной Насте.
Она сделала большие глаза. Режиссер выдержал паузу.
— Насть, ну ты сама как себя оцениваешь? — поинтересовался он.
Настя поразмышляла.
— А вы что думаете? — спросила она.
— Ты, Настя, подаешь большие надежды, — сообщил режиссер. — Но пока ты — никто. Просто красивая девушка с потенциалом. Хочешь — иди в кино, заклейми себя позором. Поверь мне, делать не то чтобы хорошие, а просто фильмы, в которых не стыдно сниматься, у нас будут не скоро. Можешь засветиться, как юное дарование, выйти замуж за инвестора — ну, все, как полагается. Но я бы на твоем месте подумал о вкладе в будущее. Поработаешь в театре — и у тебя будет шанс стать большой актрисой.
Настя понимала — он прав. Она — неопытная актриса, у которой амбиций больше, чем мастерства. Но из его слов она догадалась, что режиссер не просто так поучает молоденькую дурочку, которой первая легкая слава ударила по сознанию. Ему не хотелось ее терять. Он был старый, мудрый и опытный — и понимал, что через год сделает на ней неплохие сборы.
И Настя осталась — несмотря на то что ей предложили роль в фильме, который чуть ли не на «Оскар» замахнулись номинировать. Фильм провалился, а Настя добилась успеха. Спустя два года пресса сошла с ума — ее обожали критики, ей льстили
И опять появился Алик, который на время испарился из ее жизни.
Алик ездил на подержанном «Роллc-Ройсе». И выглядел как наркоделец — богатый костюм в полосочку, спутница — моделька, печатка от «Картье».
— Что будешь делать? — поинтересовался Алик, угощая Настю ужином в «Сирене».
— Ты о чем? — нахмурилась она.
Новый — набравший вес, солидный — Алик ей не очень нравился.
— О том, что у нас не Голливуд, и годам к сорока ты миллионов не заработаешь, — заявил Алик.
— Я не поняла, ты что, стал занудой? — рассердилась она.
— Настя! — прикрикнул он. — Послушай меня, а? Ты ведь представляешь, что происходит с актрисами, когда они теряют привлекательность?
Алик говорил так серьезно, что Настя представила.
Н-да. Бедность, забвение — и это в лучшем случае.
И Алик предложил ей начать свое дело. Продюсерский центр, который будет выпускать кино и сериалы для нее, Насти. Она гарантирует инвесторам звезду — себя, у нее есть связи с банкирами, с телеканалами, и она будет получать все: гонорар, прибыль, авторские отчисления.
Это было соблазнительно. Настя долго сомневалась, но все-таки решилась, наивная, не зная тогда, что сама себя продала на галеры — за недорого.
Глава 3
Вариантов было немного: сбежать подальше, в глушь, в избушку на Алтае без электричества, водопровода, с туалетом под кустом, либо застрелиться. Как Маяковский. Тогда ее хоть будут помнить молодой и отчаявшейся, сложат о ней легенды и снимут документальное кино. Сценарий, правда, лучше написать прямо сейчас — а то пустят фоном какие-нибудь завывания, и пожилой диктор будет шамкать и бормотать под нос высоким штилем.
Все это — не жизнь. Каторга.
Она ведь мечтала творить. Играть. Дарить радость.
Звучит, конечно, чертовски патетично, но она ведь актриса, а актрисы учат роль, вживаются в нее, а потом исполняют на сцене — под аплодисменты публики. Актрисы спят до часу, снимаются для журналов, дают интервью и принимают восторги поклонников, а она, Настя, как добросовестная крепостная, встает в девять утра, едет в офис и, как все эти менеджеры на грани нервного срыва, психует в пробках.
Сначала было тяжело, а потом Настя привыкла к мысли, что легче уже не будет. И Алик-искуситель был прав — с деньгами она чувствует себя намного увереннее.
Конечно, иногда хочется собрать сразу всех сценаристов, поставить их к стенке и — ба-бах! — потому что сценаристы — это такие люди, которые нарочно переписывают «Унесенные ветром» так, чтобы было неинтересно.
И если еще можно найти инвестора, режиссера, актеров, то сценаристов хороших, видимо, просто не бывает. Может, до сих пор работает стратегия Рейгана по развалу СССР — он же актером был в свое время, вот и решил, что Россия — обалденный плацдарм для экспорта голливудского кино.