Законы выживания
Шрифт:
— Ч-что?! — возмутилась Эмилия. — В-вы, что, целовались?!
— Ага. Когда прощались.
Через мгновение графиня успокоилась, подозрительно посмотрела на собеседницу и недоверчиво сказала:
— Что-то не слишком похоже на Лекса.
— Да? — Эрката приставила палец к губам и скосила глаза к потолку. — Ну, может, я проявила излишнюю настойчивость.
«А вот это больше похоже на правду», — подумала Эмилия, но вслух ничего не сказала.
— Встречусь ли я с ним когда-нибудь? — печально сказала сумеречная. — Эх, не надо было бы в Храм тащиться — двинула бы с тобой. Ну, да делать нечего,
На следующий день Эркате стало значительно лучше, она даже стала периодически слезать с седла и идти пешком. Настроение у девушек значительно улучшилось, теперь они болтали в дороге без умолку. За два дня пересекли лес и вступили, наконец, на территорию Адэ. Их совместное путешествие потихоньку подходило к концу.
***
Ситуация в Патале, все хуже. Протесты и митинги перешли в беспорядки. Вчера из города приезжали люди, вербовали местных. До меня не дошли. Очень тревожно. Что-то меняется.
P.S Жду
А.
Торн знал письмо наизусть, но все равно раз за разом перечитывал. Приятно было прикасаться к чему-то созданному ею. Вдыхать едва уловимый запах духов, ее запах. Это была их договоренность, писать коротко, не выдавая в письме никакой информации о местах пребывания и личностях, так чтобы, если сообщение опадет в чужие руки, никто, ничего, кроме скупой новостной сводки, в нем не найдет. Хотя Торну хотелось знать больше, хотелось рассказать больше. Но нельзя.
Оставалось только надеяться, что все поскорее закончится, что именно, Торн не слишком осознавал. Лишь бы только Аделу не коснулась беда. Беспорядки в Верисии, люди, на которых работает Торн. Охх, чем же он отплатил за ее доброту, нежность и любовь? Подверг девушки смертельной опасности…
Отряд Торна преследовал беглянок уже почти неделю, дикая местность слишком обширна, найти двух человек было крайне сложно. Син тоже не добился успеха. Их отряды пересекались дважды: первый раз, как и договаривались — в Караёне, второй — в сотне километрах западнее, в деревне, название которой Торн не запомнил. Там Син поменялся с Яном местами — его отряд пошел севернее, а группа заместителя — южнее. Похоже, лейтенант почувствовал цель. Несмотря на то, что это был протухший насквозь человек, интуиция у него была отменная.
Ну что ж, Торн сделал все, что мог, и выберется Эрката или нет, зависело уже только от нее. Эх, а все могло закончиться там, в овраге, в тридцати километрах от Этумы. И, может быть, его отпустили бы. Хотя бы на время. И тогда… Но Торн не чувствовал сожаления, наоборот, на сердце стало спокойнее, голоса в голове были еле различимы.
Группа, в которую входил Торн устроила привал в небольшой деревне. Пополнить запасы, накормить лошадей, да собрать сведения. Юноша сидел у колодца и раз за разом перечитывал письмо, в общих приготовлениях он участия не принимал. Вдруг краем глаза он заметил движение. Всадник. Свой или из другой группы, понять сложно. За время похода их отряд и отряд Сина выросли почти вдвое, к тому же, насколько знал Торн, на юге и западе действовало еще две команды. Так что, юноша уже даже не пытался запомнить лица.
Всадник спешился, подбежал к Яну, о чем-то коротко рассказал. Тут же прозвучал приказ выдвигаться.
Оказалось, отряд Сина обнаружил зацепку.
Что ж, похоже, Торн просто оттянул неизбежное. От судьбы не уйти. Но люди все равно пытаются, и бывший сумеречный — не исключение.
Глава 11
Открывшиеся перед глазами просторы, обсыпанные веселыми карликовыми лесочками, ознаменовали переход девушками границы. Они, наконец, достигли Адэ. За последние сутки с лишним угрюмый пейзаж зимнего леса успел приесться и открытое, свободное пространство не только радовало глаз, но и придавало бодрости.
— А, где находится Атиа-Мин? — спросила Эмилия, с любопытством поглядывая по сторонам.
— Там, — махнула рукой Эрката, — на юго-западе, километров сто с лишним, — девушка еще прихрамывала, и движения ее были угловаты, но сумеречная выглядела куда лучше, чем в последние дни, похоже, дело шло к поправке.
— Только, — продолжала, после некоторого раздумья Эрката. — Не советую я тебе туда идти. Обложили нас капитально, твоего старика могли уже схватить и выбить информацию.
— А что мне делать? — пожала плечами Эмилия. — Других вариантов все равно нет.
— Иди в столицу и ищи помощи там. Ты все-таки не простой человек, наверняка есть связи.
— А как же Лекс? — со смесью удивления и обиды, спросила Эмилия.
— Ха-ха-ха, — рассмеялась Эрката и, морщась прижала ладонь к ребрам. — Уж поверь мне, этот крысеныш сможет о себе позаботиться.
Эмилия нахмурилась и, глядя вдаль о чем-то долго размышляла, потом вздохнула и, слегка тряхнув головой, сказала:
— Ладно, я еще подумаю об этом. Скажи-ка, — она внимательно взглянула на Эркату, — а где разойдутся наши пути?
— Через два-три дня, — грустно сказала сумеречная. — Дойдем до перекрестка у истока Змеи, недалеко от Ито-Ото. Дальше мне на север, а тебе на… — сумеречная на секунду задумалась, — на юг к Ито-Ото или на юго-запад — в Мисурию, как решишь.
— Слу-ушай! — воскликнула вдруг Эрката, выражение ее лица было таким, как будто девушке пришла в голову отличная идея. — Хочешь я покажу тебе место, где меня завербовали сумеречные?
— О-о! — глаза Эмилии расширились от удивления, но через секунду графиня нахмурилась. — А это ничего, что мы отобьёмся от маршрута?
— А! — Эрката легкомысленно махнула рукой. — Это по пути почти. Та-ак, надо подумать. Да, туда! — девушка энергично указала в сторону, от радости даже привстав на цыпочки. — Думаю, всего в нескольких километрах. Давай!
За пару часов они пришли к небольшой, симпатичной пагоде. Коренастое здание-башенка была высотой метров десять, стены покрашены в светло-зеленый цвет, крыша и два уровня козырьков с загнутыми краями были ярко-красными. Площадь перед входом в храм была тщательно вычищена от снега, один из служителей в черно-красном халате и смешной цилиндрической шапочке мелкими шажками передвигался по кругу и посыпал землю чем-то белым. Пепел — догадалась Эмилия. Еще тут была женщина в такой же одежде, но без шапочки, она возилась в маленьком садике из пяти деревьев, жавшихся друг к дружке у западной стены храма.