Закопайте Эльминстера поглубже
Шрифт:
Она была уже в нескольких улицах к югу, на дальней стороне Променада, разыскивая Мэншуна — поскольку если он найдёт её раньше, чем она его, Тарграэль сразу же снова станет рабыней. В кулаке она сжимала драгоценный камень из дворца, очень древнее сокровище Обарскиров. Подарок эльфов, как утверждали легенды. Большая часть его возможностей была забыта, но камень функционировал как чуткий детектор пробуждённого поблизости Искусства.
Мэншун был далеко не единственным занятым этой ночью чароплётом, в этом пылающем от многочисленных интриг городе со всеми его дворянами,
Но пока она ничего не нашла.
Тарграэль сильнее и сильнее тревожилась, что с каждым шагом у старого вампира появляется всё больше возможностей обнаружить её. И что чем дольше драгоценный камень отсутствует на своём обычном месте, в комнате Дуаровой Отставки, тем больше вероятность, что боевые маги отправятся искать её.
Наверное, лучше было отказаться от этих смелых поисков, вернуть камень и спрятаться в заброшенном крыле. Но вместе с тем она могла на обратном пойти свернуть к особняку Грозозмеев и попробовать камень там. Мэншун в последние дни проводил много времени в сознании незадачливого лорда, и даже если юный глупец и заслуживал жестокой расправы, оставался вопрос призраков синего пламени и его обладания предметами, которые ими управляли.
Ей необходимо спешить. Улицы благородных кварталов были практически безлюдны — хотя она завидела вдалеке трёх припозднившихся гуляк, тащивших раненого, или, скорее, пьяного товарища домой — и Мэншун был не меньше других заинтересован в богатых и влиятельных, и в том, какое применение он сможет им найти.
Проследовав вдоль изгиба улицы, она увидела нечто, что почти заставило Тарграэль остановиться от изумления — и ускорить шаг спустя мгновение нерешительности. Врата особняка Грозозмеев были открыты.
Почти все величественные особняки были ограждены высокими стенами, чтобы держать воров подальше от их земель. Не говоря уже о постоянных уличных торговцах, кредиторах или незваных зеваках, топчущих сады. Владельцы подобных недешёвых барьеров обычно использовали их — особенно по ночам. Ворота всегда были закрыты и открывались только перед экипажами или каретами. Незапертый вход и отсутствующие у открытых ворот бдительные слуги — это было необычно.
Позади Тарграэль патрулей стражи не было, впереди она тоже их не видела. Поблизости не было никаких боковых улочек, и непрерывная полоса стен не давала патрулям — или кому–то другому — никакого укрытия, чтобы подкрасться к ней незамеченными.
Так что, высоко подняв голову и выпятив грудь, Тарграэль шагнула прямо в ворота на земли Грозозмеев, как будто вход открыли специально для неё.
Через шесть шагов по пустынной, укрытой ночью подъездной дорожке камень в её руке немного нагрелся. Не вспышкой активных заклинаний и не ровным повышением температуры, обозначавшим близость постоянных магических печатей, но острым, слабым нагревом.
Здесь была дворцовая магия! Небольшое количество, но рядом, оказавшаяся
Тарграэль нахмурилась. Затем сделала шаг влево. Да. Повернувшись, она пересекла подъездную дорожку и шагнула на газон справа. Нет, слабее, значит обратно влево.
Дом поднимался прямо впереди, хотя, разумеется, подъездная дорожка достигала его серией длинных, плавных изгибов. Дальше налево, мимо нескольких сумрачных древ, были… конюшни.
Тарграэль припала к земле и резко обернулась влево, покидая дорожку и шагая по полосе газона, которая должна была провести её вокруг беседки под деревьями к боковой или задней стене конюшен.
Если там поджидал патруль стражи или назойливые боевые маги, она хотела увидеть их раньше, чем они увидят её.
Оказавшись за деревьями, ближе к конюшням — тёмным, тихим, как будто заброшенным — камень в её руке становился теплее с каждым сделанным шагом.
Может быть, Эльминстер снова взялся за своё, похищая дворцовую магию? Или это был его тайник украденных зачарований? Сама она не стала бы использовать для этого ограждённое стенами благородное имение, но возможно Эльминстер хотел, чтобы в случае обнаружения его тайника обвинили Грозозмеев.
Много лет он изображал Элгорна Ролигана, работающего во дворце вместе с сестрой — Шторм Среброрукой, его товарищем на службе погибшей Мистре. Они до сих пор действовали вместе, разве нет?
За вычетом нескольких мышей конюшни были пусты. Камень привёл Тарграэль прямо к небольшому свёртку колец и жезлов. Сонные жезлы, за исключением одного со взрывами и одного, разбрасывающего липкую паутину. Снаряжение боевых магов.
Значит, если только несколько магов Короны не замыслили что–нибудь, всё это было украдено.
Скорее всего, украдено Эльминстером и Шторм или каким–то слугой Грозозмеев. Не Марлином; этот забрал бы предметы в дом и спрятал их в таком месте внутри особняка, которое посчитал бы безопасным, за всеми его печатями и защитами.
Нахмурившись, Тарграэль сунула мешок обратно, прикрыла его давно прогнившим брезентом и задумалась. Может быть, ей следует поискать Шторм Среброрукую? С пышной фигурой, красивую, с её длинными серебряными волосами — мужчины скорее заметят её, чем Эльминстера или Мэншуна, особенно если эти двое старых магов не желают быть замеченными.
Может быть, ей стоит разыскать подобных внимательных персон и расспросить их?
Или поступить мудрее, вернуться во дворец, спрятаться и проявить терпение?
— Тьфу! — громко воскликнула она в ночь, поворачиваясь на каблуках.
Она поступит мудро и терпеливо.
Ха. Тарграэль могла быть нежитью и рыцарем смерти — но несмотря на всё это, она, должно быть, старела.
Мэншун нетерпеливо скользнул обратно в своё смуглое и красивое человеческое тело. В качестве носителей созерцатели были не так уж плохи. Уж лучше они, чем парить, как призрак, но когда дело доходило до серьёзных размышлений, он предпочитал быть вещественным и находиться в теле, похожим на то, в каком он родился.