Залесье. Книга 4. Зимняя роща
Шрифт:
– Я не могу пошевелиться, – из последних сил сказал серый волк.
– Ты можешь. Ты нам нужен. Нужен мне, – Ветер пихнул отца мордой в бок. К ним подошли другие волки и помогли серому волку встать на четыре лапы.
Он едва стоял, но в глазах появился огонек. Увидев вытянутую морду сына, серый волк подошел к нему и потерся об нее своей мордой.
– Я скучал по тебе, Ветер.
– Я тоже скучал, отец, ррр.
4
1
Трясея почувствовала власть, что передал ей Вурдалак, и теперь собиралась распорядиться ей, подобно королеве. Она заслужила трон каждой пролитой капелькой крови. Кощей говорил, что только она сможет спасти Залесье. Она видела в нем прекрасного белокурого юношу, но его лицо было лишь лживой маской.
Трясея знала, что обман ей не нравился и при жизни. Пока невесты-скелеты шагали в черный ход, она поднялась по скользким мокрым ступеням и села на трон. Трясея положила руки на подлокотники и выпрямилась. В миг представила, какие она могла бы устраивать балы, как стала бы светской львицей, открывшей Залесье людям со всего мира. Как бесконечно трещал бы ее телефон, разрываясь от звонков. Она была достойна короны.
– Этот трон, – сказала Огнея, – он не только твой, Трясея. Он – наш!
– Если бы не я, вы бы продолжили кормить червей. Ты должна быть мне благодарна.
– Здесь много места, мы поделимся им со всеми, – добавила Гнетея. – Все равно мы уже не живем. К чему нам просторные дворцовые комнаты и коридоры?
– Верно. Вам ни к чему. А я буду владеть замком и распоряжусь выжившими так, как они того заслуживают. Если такие останутся, конечно.
– За нами движется проклятье. Оно сотрет с лица земли любого, кого коснется. Переживем ли мы его? – спросила Знобея. Ее плечи подергивались так, будто она замерзла.
– Мы пережили саму смерть! – вспылила Огнея, вскинув кулак. Он тут же загорелся ярым пламенем. – Нас не сломит какое-то жалкое проклятье!
– Я бы не стала разбрасываться такими словами, – сказала Трясея. – У проклятия тоже могут быть уши, и оно куда злопамятнее, чем мы с вами.
Двери замка распахнулись. В него ковыляя зашла Корчея.
– Там лошадь, сестра. Что прикажешь делать? – спросила она скрипучим голосом.
Трясея соскользнула с трона и вышла во двор. Скелеты окружили лошадь, лежащую на площади. Она жалобно ржала.
– Тише, девочка, – Трясея присела, хрустнув суставами, и погладила лошадь по крупу. – Тебе не будет больно, обещаю. Но и ты мне кое-что обещай: когда я тебя перевоплощу, ты должна будешь служить мне верой и правдой. Хорошо?
Лошадь болезненно заржала, подергивая копытом. Трясея накрыла ее глаза ладонью и свернула Росе шею. Когда лошадь перестала двигаться, Трясея щелкнула пальцами. Она использовала искры Вурдалака лишь наполовину, и теперь у нее в запасе была черная магия.
Роса поднялась с земли. Жизнь в ее глазах потухла, но возник новый, холодный огонь смерти. Трясея подняла руку, лошадь ткнулась в нее мордой.
– Теперь мы вместе поведем вас к победе, сестры мои, – сказала она. Невесты закивали, каждая на свой лад.
2
Водяному никогда не снились кошмары. У него были страхи, но спал он всегда так крепко, что его могла разбудить только по-настоящему грозная морская тварь. Такой тварью была Русалка, а рыбы, начинающие щипать его кожу, пинком отправлялись в далекое плавание.
Сейчас Водяной спал неспокойным сном и видел, как все, кого он знал, от него отворачиваются. Русалка уходила с полумедведем, Домовой и Майя, держались за. Он оставался совсем один, гонимый собственным одиночеством.
«Проснись, Водяной. Твое время еще не пришло».
Он резко открыл глаза, громко втянув воздух. Наташа рядом вздрогнула, приложила руку к груди.
– Уф, блин! Ты меня напугал! Нельзя так просыпаться, будто ты из-под воды вынырнул!
– Кто ты? – он сел, настороженно глядя на нее.
– Для начала представься сам! Я, знаешь ли, тебя спасла, и рассчитывала получить больше благодарности, – заявила Наташа, глядя ему в глаза.
– Я Водяной.
– Ни фига! Я думала, что водяные – это сморщенные старички с обвислыми чреслами, или как там это по-старинке называется? – она отмахнулась. – Неважно! Меня зовут Наташа. Значит, ты – Водяной? И что ты умеешь делать? Почему ты оказался возле этого замка весь в крови, мокрый и симпатичный?
Наташа тараторила, в привычном ей стиле, а Водяной с трудом понимал ее. Она казалась ему большим расплывчатым белым пятном, издающим шум. Пока она спрашивала, Водяной присмотрелся к ее лицу, краем глаза заметил на шее знакомое украшение.
Он подвинулся к ней и подцепил цепочку пальцем, внимательно в нее вглядываясь.
– Это мое! – сказал он.
– Че-его? – Наташа хотела ударить его по руке, но он с ловкостью сдернул с ее шеи амулет.
– Мое, – сказал Водяной, сжал его и поднялся с пола. – Мне его мать подарила.
– А доказать сможешь?
– Достаточно того, что это – моя вещь. Я рос с ней на шее, – Наташа попыталась отобрать у него медальон, но Водяной оказался проворнее. – Ты спрашивала, что я умею? Смотри!
Он подкинул медальон в воздух, не по-человечески широко раззявил рот и проглотил упавший артефакт. Наташа смотрела на него с изумлением и отвращением одновременно.
– Даже не знаю, что тебе сказать…ты либо больной, либо…больной, – заключила она.
– Можешь считать меня тем, кем хочешь, но я от твоего мнения не изменюсь, – Водяной ухмыльнулся. Его желтые глаза блеснули. Он почувствовал азарт, совсем как в детстве с Русалкой, но мысль о Майе и Домовом потушила его. – Ты помогла мне. Спасибо. Но теперь мне пора.
Водяной повернулся к дверям и взялся за ручки.
– Стой! – крикнула Наташа. Ее голос эхом разнесся по замку. – Ты спасался от волков, забыл? Если выйдешь сейчас, они сожрут нас обоих. Давай лучше поищем другой выход. Наверняка в замке полно потайных ходов.
Водяной прислушался к ее словам. Погибнуть нелепой смертью от оголодавших хищников ему не хотелось. По крайней мере не до того, как он найдет мать.
– Ты уверена, что найдешь выход отсюда? Мне нельзя задерживаться, – сказал Водяной.