Залог на любовь
Шрифт:
Девушка затрясла головой, старательно отводила взгляд. Но Илья терпеливо ждал пояснений.
— Это все неважно, пустяки, — пробормотала Каро.
— Если ты плачешь, то это не пустяки, — возразил мужчина.
Каро прикрыла ладонями лицо, вздохнула, собрала всю волю и выпалила:
— Я не такая, как раньше… Как тогда… У меня… Я огромна просто…
А Илья замер, вслушиваясь в сбивчивые слова. А самого — прошибло потом. Он-то думал, что действительно что-то серьезное стряслось. Что Каро вдруг изменила свое мнение, передумала выходить
А тут….
— Ты невероятно красивая! — хрипло проговорил Илья, склонившись над Каро так, что той пришлось запрокинуть голову, чтобы смотреть в глаза любимого.
В голове Ильи звенело напряжение. Впрочем, полыхающие огнем тиски сдавили все его тело. Но главное — тревожные мысли роились в голове. Ведь столько месяцев они упустили, когда могли бы быть вместе. Его чертова гордость, упрямство, вспыльчивость….
А теперь в глазах единственной девушки, которая значила для Ильи больше, чем сама жизнь, стояли слезы, плескалась неуверенность, мелькали сомнения.
И кроме самого себя винить Илье было некого.
— Я люблю тебя. Каждую секунду своей чертовой жизни люблю, — яростно прошептал Илья, — Ты сомневаешься. Я заслужил твое недоверие. Сбежал, когда был нужен.
— Илья…, — попыталась возразить Каролина, собиралась сказать, что и ее вины в прошлых ошибках не меньше, однако спорить с Горняковым невозможно. Особенно, когда он настолько близко, а горящий эмоциями взгляд лишает воли и здравых мыслей.
— Ты любишь меня, малышка, — уже мягче, но с не меньшим пылом произнес Илья, — Любишь ведь?
Мучительно долгий удар сердца Илья ждал ее ответа. А когда Каро кивнула, накрыла ладонями его пальцы, бережно обхватившие ее лицо, широко улыбнулся.
— Это главное, маленькая, — прошептал Илья.
Каролина верила его словам. Верила его чувствам. А потому крепче прижалась к сильному и крепкому телу любимого мужчины. И, кажется, не только Каро верила Горнякову, но и их малышка, которая толкнулась крохотной ножкой, заставив Илью напряженно застыть, а Каро — охнуть.
— Принцесса моя! — ласково прошептал Илья, тут же накрыв широкой ладонью округлый живот любимой.
— Я? — заулыбалась Каро.
— Теперь ты моя королева, малыш, — подмигнул Илья, — а принцесса наша девочка.
Каролина негромко рассмеялась, а Илья вновь «завис». Разве это не чудо, слышать смех любимой женщины, которая под сердцем носит крохотную новую жизнь.
Горняков замер, любуясь красивыми чертами нежного личика, поглаживая огрубевшими пальцами бархатистую кожу. Он не врал Каро, говоря, что хранил ей верность все эти месяцы. А потому с каждым вздохом возбуждение становилось нестерпимым. Однако Илья не собирался набрасываться на Каролину. Ведь ни за что на свете он не хотел бы как-то навредить Каро и их малышу.
— Устала? Давай ложиться спать? — хрипло, с трудом ворочая языком, прошептал Илья.
А Каро перестала улыбаться. Отвела взгляд. Но Илья практически прижался своим лбом к ее лбу, заставив смотреть в его глаза.
— Думаешь, не хочу тебя? Думаешь, мне не сносит крышу от того, что ты рядом? Да я едва могу дышать, когда вижу тебя. И задыхаюсь, когда не вижу. Ты все для меня. Все! — заговорил Горняков.
Каро всхлипнула, а руками крепче обвила широкие плечи своего мужчины.
— Тогда докажи, — шепнула Каро, а на щеках вспыхнул румянец смущения.
Илья, усмехнувшись, приподнял Каро над полом и шагнул к постели. Нет, он не животное, чтобы поддаться страсти. Но собирался показать, как сильно он скучал, как безумно любит эту красивую и яркую девушку.
— Мне нужно в душ, — шепнула Каролина, но руки никак не разжимались, а тонкие пальцы ерошили волосы на затылке Ильи, доводя мужчину до исступления всего лишь легкими и невинными движениями.
— Потом, — с трудом ответил Илья.
Жадные руки настойчиво пробирались под одежду, лаская и поглаживая. Поцелуи становились все откровенней и глубже. Илья всякий раз замирал, сцепив зубы и собрав всю волю в кулак, когда слышал тихие, приглушенные стоны и протяжные вздохи.
Настойчивые губы спустились ниже, оставляя жадные поцелуи на груди. Каро прогнулась, застонала громче, а Илья устроился на постели так, чтобы девушке было удобнее.
Выдержка Горнякова благополучно испарилась. Он помнил каждый изгиб обожаемой им груди. И кайфовал от того, что грудь Каролины немного изменилась, увеличилась, стала еще более чувствительной.
Илья спустился ниже, целуя каждый миллиметр бархатистой кожи, невесомыми, нежными касаниями лаская живот.
— Илюшка… — выдохнула Каролина, а по любимым глазам девчонки Илья понял, что на верном пути.
Твердой ладонью, бережно, но настойчиво Горняков раздвинул бедра любимой. На ней все еще было белье. Ничего вычурного. Обычный хлопок с девчачьими сердечками. Но эти сердечки выбили дух из Ильи, а вдоль позвоночника прошлась крупная дрожь.
Но терпеть нужно. Не может он ведь опростоволоситься перед любимой женщиной после долгой разлуки.
— Люблю тебя! — прошептал Илья прежде, чем сдвинуть тонкое белье в сторону.
Каро то ли захныкала, то ли застонала. А Илья приник к самому сокровенному местечку, лаская, целуя, будто заново узнавая каждый изгиб тела любимой.
Каролина ничего не могла с собой поделать. Да и как здесь сопротивляться, если ей до боли хотелось принадлежать этому мужчине. Хотелось подчиниться ему. Хотелось любить его и никогда не отпускать.
Каждым поцелуем Илья умело уводил свою девочку за грань реальности. Он и сам был готов взорваться. Но не сейчас. Потом. После.
А голос Каролины взрывал его мозг, уничтожая выдержку, асфальтным катком размазывая самого Илью.
— Люблю… Люблю тебя…, — шептала Каро, содрогаясь от наслаждения.