Заложница теней

Васина Екатерина

А я заорала. Потому что так не бывает, так не должно быть. Законы логики и физики рушились на глазах.

К двери я все-таки рванула — из последних сил, понимая, что ноги заплетаются от страха.

И тогда навстречу, из тьмы, шагнул мужской силуэт.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Визг автомобильных покрышек, глухой стук и рывок. Крики… очень много криков. Они захлестывали с головой. И треск пламени. А еще боль во всем теле и ощущение,

что висишь вверх ногами. Еще рывок… еще, крики вокруг перемешивались со стонами и запахом крови пополам с железом…

Я вскочила, пытаясь выцарапать глаза… воздуху. Последнее, что помнила — мужчина, словно сотканный из ночи, и льнувшие к нему со странным урчанием тени. Такой картины мой и без того измученный мозг не смог вынести и сделал то, что посчитал нужным: отправил меня в глубокий обморок.

Или мне помогли в него отправиться?

Я огляделась, одновременно похлопывая по себе ладонями. Потом опустила глаза вниз, вспомнив, что пыталась бежать в одном лишь нижнем белье.

Белья не было. Зато на меня кто-то надел длинное белое платье из очень тонкой ткани. Настолько тонкой, что я сумела увидеть соски на груди. Да и сама грудь лишь немного прикрывалась двумя полосками, которые держались на честном слове. При этом рукава у платья были широкими и сужались к запястью.

«Сексуальное рабство!» — заметалась паническая мысль. Тогда все логически объяснялось бы: и продажа меня, и заявление про хозяина. Но какая же наглость! Посреди белого дня, на работе, продавать женщин!

Я заметалась по комнате, стараясь понять, где нахожусь. Увы, окно оказалось закрыто гладким и непрозрачным материалом, а тяжелая дверь не поддавалась попыткам распахнуть. В остальном же комната выглядела довольно обычно, хотя и с некоторыми странностями в виде кровати из матового сиреневого стекла и неизвестных растений, скрывших под собой почти все стены. Лишь благодаря редким разрывам можно было понять, что цвет стен — золотистый.

Очень хотелось заорать, позвать на помощь или пригрозить расправой. Останавливало лишь понимание, что это мне, скорее всего, пойдет во вред. Лучше выждать, когда кто-нибудь зайдет, и постараться вырваться. Взгляд упал на черно-сиреневую статуэтку, изображавшую женщину с ребенком на руках. Взвесила на ладони и кивнула сама себе: ничего, тяжелая. Видать, вырезанная из камня.

Ждать визита пришлось недолго. Но все это время я просидела на кровати, продолжая накручивать себя. И к тому времени, как дверь распахнулась, мои нервы уже не выдерживали свалившейся нагрузки. Сама вероятность попадания в рабство одновременно заставляла обливаться потом от страха и безумно злиться.

Да, глупо, наверное, стоило бы вначале попытаться поговорить. А я бросилась на вошедшего, занося статуэтку.

Очень глупо. Это я поняла особенно отчетливо, когда меня отбросило назад. С такой силой, что дыхание выбило из груди, когда ударилась спиной о стену. Растения лишь слегка смягчили удар. Миг — и мои руки оказались вздернутыми и прижатыми к стене, статуэтка упала на пол и откатилась. А я заорала во весь голос, понимая, что вот еще немного — и сойду с ума.

Потому что на меня в упор уставились бешеным взглядом глаза, внутри которых клубилась тьма.

Затем правое запястье вдруг пронзила резкая боль, словно его прожгли до кости. Я всхлипнула и обмякла, успев запомнить лицо вошедшего

мучителя: словно вырубленное из камня, настолько резкими были его черты.

***

Два раза за короткое время падать в обморок — удовольствие сомнительное. Тем более раньше я за собой не замечала подобных вещей.

Во второй раз я очнулась быстро. От боли. Правое запястье горело огнем, словно на него капнули расплавленным полиэтиленом. Через подобное я проходила в детстве, когда по дурости, вместе с друзьями, решили на заднем дворе детдома развести костер и поплавить пакетики. Хорошо хоть шрамов не осталось.

Резко вскочить не получилось, пришлось медленно садиться. Оказывается, меня перенесли на постель. А тот, кто перенес, сидел напротив, в темном кресле странной формы. Сидел, скрестив руки на груди и глядя куда-то в пространство. Я вспомнила наполненные темнотой глаза, вздрогнула и опустила взгляд.

— Что за… — вырвалось невольно. Вокруг ноющего запястья красовался выжженный прямо на коже браслет. Тонкий, витиеватый и ярко-красный.

— Знак, что ты мне принадлежишь.

Голос у говорившего оказался густым и проникающим до самого дна души. И подходил его внешности. Бледная кожа, темные короткие волосы, прямой нос и тонкие, четко очерченные губы. Он сидел в одних лишь черных штанах, заправленных в высокие сапоги, словно позволяя мне убедиться, что каждая часть его тела словно вырезана умелым скульптором. Широкие плечи и узкие бедра, тренированный живот и пластины мускулов на груди. Мое сердце бешено колотилось, но вовсе не от восхищения.

Незнакомец вызывал животный ужас.

— Я принадлежу только сама себе.

— Не в этом мире. Я купил тебя у твоего хозяина.

Так, кажется, тема про продажу и хозяина уже перестает быть забавной и становится навязчивой.

— До сегодняшнего момента я считала себя современным свободным человеком.

Я прямо чувствовала, как на руках поднимаются даже невидимые волоски. Как вести себя с человеком, который считает, что купил меня? Больше всего хотелось бежать как можно дальше. Но, помня о силе, отшвырнувшей к стене, я не решалась рисковать.

Мужчина, наконец, соизволил посмотреть на свою «собственность». А я моргнула, стараясь не охнуть. Тьмы в его глазах больше не было. Просто темно-золотистая радужка с узким кошачьим зрачком. Мужчина ухмыльнулся, и зрачок стал обычным.

И что это такое? Какой-то фокус? Ролевые игры?

— Ты подписывала контракт на работу. По нашим законам — твой работодатель является твоим хозяином. Я купил тебя у него.

— Меня будут искать.

Диалог — уже неплохо. По крайней мере, меня вроде не собирались насиловать.

Узкие губы чуть скривились, словно мой ответ внезапно повеселил похитителя.

— Конечно, всех ищут. Особенно тех, кто воспитывался в детдоме и предпочитал учиться, а не заводить друзей. Чернова Аврора Николаевна, я собрал о тебе сведения за сутки.

Ноздри у него вздрогнули, точно он пытался к чему-то принюхаться.

— Я буду звать тебя Рори.

— А тебя, небось, называть хозяином? — язвительно спросила я. — Какого черта я здесь?

— Хорошо, что ты не истеришь. У тебя крепкая психика… почти как у нас. Давай поговорим, у тебя ведь много вопросов, Рори?