Заложница в академии
Шрифт:
А потом начинает смеяться, будто разгадал великую тайну, пока не замирает, глядя Брайт в глаза с уже знакомой ей нежностью.
— Всё так просто стало… даже странно, как я раньше не понял… Впрочем никто никогда не упоминал, что можно так хитро применить эти древние ритуалы.
— Я ничего не понимаю. Ты сам говорил, что чары придумали, чтобы жених и невеста друг в друга влюбились.
— Да. Много лет назад их использовали именно для этого.
— И они проходят, если кто-то влюбится.
— Да. Это написано в короткой
— Что не так?
— Тебя не смущает, что они ещё не спали? — Рейв щурится, Брайт медленно качает головой.
Ей страшно не то что вслух это произнести, даже просто подумать о таком.
А вот Рейв совершенно спокоен. Он торжествует, готов презентовать Брайт великую и прекрасную правду.
— Ты… ты…
— Брайт, пожалуйста, ты же храбрая сирена, а не какая-то жеманная девица, — он ухмыляется в своей совершенно жестокой манере.
Он и сам только пару минут, как всё осознал, но пребывает в таком восторге от этого, что никак не может дождаться, когда же и Брайт всё поймёт.
— Что? — молит она.
— Ну неужели ты думаешь, что всё, что между нами происходит это меньше, чем… влюблённость! — он практически смеётся. — Ты правда думаешь, что чары бы не спали после всего, что между нами было?
— Я… мы ни о чём таком не говорили, — она хмурится, глаза начинают густо наливаться малиновым цветом. — Возможно. Я не знаю! Порой мне казалось, что их больше нет…
— Именно! Были моменты, когда я совсем ничего о тебе не знал. А потом снова чувствовал всё, как в первый день.
— Я… пожалуй да, но я… — она краснеет и замолкает. — В чём дело? Если знаешь ответ — говори! Мы просто избавимся от чар, спасём отца и выберемся отсюда! Или я одна уйду, если ты захочешь остаться…
— Захочу остаться? — смеётся Рейв. — Мне странно произносить это вслух, но Брайт… куда ты туда и я. И это действительно не те чары, которые можно разорвать, мне жаль. Хотя… кого я обманываю, мне совершенно не жаль!
— Что?..
— Привычные нам, Траминерцам, чары Фиама о которых мы столько слышали — не разносят к чертям библиотеки. Это просто ритуал. Связь, которая действительно разрушается, как только появляется любовь. То, что сделал твой отец имеет другую природу, обратную. Ничего общего не имеет с тем, о чём я слышал раньше. И она полностью зависит от нас. Если бы мы действительно захотели освободиться — это произошло бы давно. Сразу же.
— Я запуталась! Почему всё так сложно?
— Всё проще некуда, брайт. Мы сами хотим… быть вместе.
Брайт закатывает глаза, отступает, всплескивает руками, а Рейв наблюдает за ней. Он видит, как происходит борьба. Как Брайт по капле пытается принять очевидное.
Хорошо же, он подождёт ещё.
— Хватит. Не будь глупой, — мягко просит он. — Это правда.
— Но все наши проблемы
— Будешь отрицать, что сама этого хочешь?
— Чего? — громко восклицает она.
— Меня, — он делает к ней шаг. — Наших отработок. Наших перепалок. Ревности. Смотреть на меня волком, думать, что я принадлежу тебе, когда танцую с другой. Думала я этого не заметил? Только не говори, что всё это тебе не нравится. Или что не нравится, как я смотрю на тебя. Как злюсь, если ты проходишь мимо или просто стоишь недостаточно близко.
Она задыхается, сжимает губы, сдвигает брови.
— Как всё это может нравиться?
— У тебя нужно спросить, — смеётся он.
— Это помешательство! Это всё из-за долбанных чар! Мы с тобой — это… невозможно. Это как болезнь, разве нет? Разве мы когда-то говорили о чём-то большем? А сам-то ты что скажешь? Что…
— Что меня всё устраивает, — он жмёт плечами, а Брайт в ярости топает ногой. — И я обману, если скажу обратное. Хочешь избавиться от нашей связи — убеди меня. Если, конечно, сама всей душой об этом мечтаешь.
— Как? Как это вообще возможно?
— Так. Мне нравится всё, что с нами происходит, — он жмёт плечами, даже разводит руками.
— И давно ты это понял? — кричит Брайт, слова бьют Рейва будто пощёчина, но он принимает её стоически.
— Нет. Недавно и не сразу, — очень спокойно отвечает Рейв. — У меня было несколько попыток на то, чтобы признать, что всё между нами реально. Возможно я поставил точку только сегодня.
— Чушь! Это только чары! Я поддалась им так же, как и ты, но я никогда ничего от тебя не ждала, ради сил святых! Я иная, а ты истинный.
— Тогда почему ты только что просила меня выпить лекарство и бежать с тобой? — Он ухмыляется, словно рад, что подловил противника на ошибке.
— Я… это были эмоции. Конечно ты мне не безразличен, но мы… мы не говорили о любви, о будущем, мы… И я же сказала, если ты со мной не хочешь — это твой выбор. Это чары… это просто чары! — она смотрит под ноги, морщится. По лицу уже видно, что вот-вот сопротивление падёт. — Значит мы никогда это не прекратим? Какая чушь! И что дальше? Умрём в один день? И, вероятно, очень скоро…
— Нет. У меня есть ответ, — он взмахивает страницей со статьёй про чары. — Но для начала тебе нужно искренне поверить в происходящее.
— Что? О чём ты, блин, во что я должна поверить?
Рейв улыбается, глядя на то, как Брайт наталкивается на стены вокруг себя. Она и правда ещё ничего не приняла и не поняла. Она запуталась. Сопротивляется, как может. Для неё признать собственные чувства — это застрять в Траминере, в Академии, в Рейве Хейзе по уши. Полюбить его страшно, когда ничего от неё не зависит. Когда нельзя взять любимого человека, упаковать в чемодан и увезти с собой домой, в Аркаим или Дорн. Проще не любить вовсе!