Заложник №1
Шрифт:
– Но после того, как президентский самолет был сбит, он перестал быть президентским самолетом. Вы это мне пытаетесь втолковать?
– Так утверждает полковник Линдгрен, – сказал Безвинк, – и я не вижу причин не доверять ему. Ведь он находится прямо на месте катастрофы.
– Правильно, – согласился Вертер. – Значит, самолет вылетел из Сан-Франциско как борт № 1, а разбился как другой самолет. Я хочу знать, как это могло произойти. – Вертер обвел глазами присутствующих, но никто не попытался ответить ему. – Что-нибудь еще мы знаем? Вообще хоть что-нибудь?
– После взлета самолет должен был поддерживать
– Это так? – спросил Вертер у Безвинка.
Тот кивнул.
– Ну хорошо. Значит, он взлетел на виду у всех, и с того момента, как поднялся в воздух, находился под постоянным радарным слежением и все время поддерживал радиосвязь.
– Не совсем так, – возразил Мельник. – Радиосвязь не была постоянной, он просто связывался с диспетчерскими при входе и выходе из зон, но радарное слежение было постоянным.
– И он исчез прямо на наших глазах.
Мельник кивнул.
– Он просто превратился в другой самолет, в этом все дело.
– Отлично. Просто великолепно. – Вертер прикрыл глаза, потом снова открыл их и посмотрел на Мельника. – Когда я был маленьким мальчиком, то верил в волшебство и прочую чепуху. Я действительно верил в это, но теперь я уже больше не верю. Есть много хороших вещей, в которые я верил раньше, но уже не верю теперь, и среди них как раз волшебство. – Вертер обвел взглядом кабинет. – Что мы еще знаем? Должно быть что-нибудь еще.
– Есть еще одна вещь, – сказал Мельник. – Вы же тоже говорили с ним по радио. Помните?
– Да, – тихо ответил Вертер. – И, похоже, там что-то было не так.
– Верно. Он говорил с техасским акцентом…
– Потому что именно так и должен был говорить Линдгрен. Но только это был не Линдгрен. – Вертер повернулся к Безвинку. – Разыщите мне имена диспетчеров центра управления полетами Сан-Франциско и вообще всех, кто во время полета говорил по радио с президентским самолетом. Нет, подождите минутку, лучше сами прямо сейчас свяжитесь с ними по телефону. Меня не интересует, сколько сейчас времени и где они находятся. Выясните у каждого из них, говорил ли пилот президентского самолета с техасским акцентом.
Безвинк поднялся и вышел из кабинета. Вертер тихо сидел за столом, ожидая, что кто-нибудь выдвинет новую идею, но все молчали.
– Получается, что кто-то подменил президентский самолет, – сказал Вертер.
– А это значит, что президент жив, – с надеждой воскликнул один из агентов.
Вертер медленно наклонил голову.
– Это значит, что они захватили президента, а это еще хуже.
Совещание закончилось в четыре часа утра, агенты вышли из кабинета Вертера и разошлись по коридорам. Чарльз Уэстон уже почти дошел до небольшого спального помещения, потом вдруг остановился и пошел назад. Он уже дошел до кабинета Вертера, но в последнюю минуту изменил решение и прошел мимо. Потом снова остановился.
Уэстон был молодым человеком, прослужившим в ФБР всего год. Он закончил юридический факультет и перед самым его окончанием вместе с родителями решил, что станет адвокатом в какой-нибудь фирме, налоговом управлении или в страховой компании и будет спокойно зарабатывать деньги. И вдруг, к великому
Во всяком случае, так тогда он думал, а на деле оказалось, что этот шаг совсем не изменил его жизнь. Он остался тем же маленьким человеком, каким и был всегда, а ФБР оказалось совсем не той организацией, которую он видел в своих мечтах. Чарльз обнаружил, что ему приходится выполнять ту же самую бумажную работу, какую ему пришлось бы выполнять, поступив в качестве новичка в крупную юридическую фирму. Правда, на теперешней работе жалование у него было значительно выше.
Во время совещания он уже было собрался высказать свою мысль, но мистер Вертер был в таком плохом настроении, что Чарльз решил дождаться окончания совещания и поговорить с ним наедине. Когда совещание наконец закончилось, он стоял в сторонке, приводя в порядок свои бумаги и ожидая, пока все выйдут из кабинета, но один человек, этот израильтянин, все же остался в кабинете. Не желая обращать на себя внимание, Чарльз забрал свои бумаги и вышел из кабинета последним. В любом случае, мистер Вертер уже должен был знать содержание этих бумаг, ведь нельзя было представить себе, чтобы мистер Вертер не прочитал все отчеты, скопившиеся у него на столе.
Но ведь там так много отчетов. Разве может один человек все их прочитать? Чарльз снова остановился. Конечно, в обязанности подчиненного входит информировать начальника… Нет, он только выставит себя этим на посмешище. Уэстон снова решил уйти. Агент может испортить себе карьеру в ФБР, если приобретет репутацию человека, беспокоящего начальство по пустякам. По пустякам? Но ведь дело зашло в тупик, разве не так? И сейчас ему предстояло решить, стоит ли чего-нибудь его информация. Он должен проверить себя, это был его момент истины.
Чарльз повернулся на каблуках, подошел к кабинету Вертера, резко постучал в дверь и вошел.
– Я по поводу группы «Альфа» из Майами, – выпалил он с порога.
Вертер удивленно посмотрел на него, и Уэстон понял, что название этой группы ему неизвестно.
– Пожалуй, мне лучше начать с начала, – сказал Чарльз.
– Да, – ответил Вертер. – Будь любезен. – Он посмотрел на часы, у него было впечатление, что он просто теряет время с этим парнем, но он просто не мог придумать, чем еще заняться. Несколько часов назад он думал о том, что застрелит Мельника. Вертер рассмеялся.
Уэстон покраснел и сглотнул слюну, он ведь знал, что ему не следовало приходить сюда, но еще не поздно, он может повернуться, может уйти… Нет, не может, потому что если он уйдет из этого кабинета, то ему придется уйти и из ФБР. Да и какое имеет значение, что мистер Вертер смеется над ним? Он собирался высказать свои мысли, и он сделает это.
– Помните, вы договорились в Вашингтоне с Директором о создании группы, которая будет собирать отчеты и вообще все, имеющее отношение к попыткам покушения на президента?