Заложник
Шрифт:
– Не помню, - признался Ричмонд.
– Не знал, - поправил его Лави, удобнее усаживаясь в своей одиночной камере.
– Ты не думай: в той истории не всё так просто. Даже я, будучи свидетелем, так до конца всего и не понял.
Первое поколение ангелов, или оригиналов, было пустым: ни души, ничего сопутствующего. Программируй - не хочу. Нас специально такими создали, чтобы легко нами управлять, а через нас - людьми. Руну Громовой Птице это не очень-то нравилось, потому он попытался воспитать в своих детях свободу воли. Да, Рун на полном серьезе считал Крито и Декали своими
Так вот, в один прекрасный день совершенно невозможный придурок Крито свалился в Мертвый Источник, и Тарша поделился с мелким мерзавцем своей кровью. Вроде потому, что не желал повторения резни на Джарэ, что устроил рассерженный Рун. И из-за той операции потом много чего случилось... И не случилось тоже. Забавно, да? Череда случайных событий привела Обжитый Космос к династии Рюуконов и единой Империи, о которой до сих пор плачутся по углам.
Раньше было лучше, а то как же. Ален сам не раз ловил себя на мысли, что планы Деймона по объединению Обжитого Космоса полная чушь, и радовался, что не он один так считает. Что до Руна и резни на Джарэ - ничего стоящего на ум не шло, и он дал себе зарок уточнить на сей счет у Умника: не просто же так его купили.
– А Олейя?
– спросил парень, желая отсрочить необходимость идти дальше.
– А что Олейя? Ее никто не создавал: она родилась у обычных мужчины и женщины, а Ар Солнцеликий попросту забрал ее у родителей из-за уникальной пси. Поэтому душа у нее была изначально, но какое это имеет значение сейчас? Гораздо важнее добраться до истоков сегодняшних проблем, чтобы понять, как все исправить.
– Разве не Живой - источник всего?
– удивился Ричмонд, успевший подумать, что вот-вот во всем разберется.
– Он, - согласился Лави, - но не так, как ты думаешь. По правде, я и сам не знаю как.
– Крито знает?
– догадался Ален, раздосадованный тем, к чему свелся разговор.
Ему кивнули в ответ, непрозрачно намекая на окончание аудиенции. Ситуация получилась забавной до неприличия: надо было спасать Вселенную от неведомой беды, и делать этого совсем не хотелось. Равно как и искать Крито, Живого и - особенно - Тисимо. Но мнение Алена никто не собирался учитывать.
Он поднялся на ноги, отряхнул несуществующую пыль с брюк и оценивающе посмотрел на уходящий в темноту коридор. Жуткое все-таки место.
– Знаешь, мои предшественники отзывались о Милимо как о редкостном мудаке. И судя по рассказам, не так уж они и не правы, - попытался он зацепиться за собеседника.
Лави загадочно улыбнулся и развел руками, не желая продолжать диалог, но Ален просто обязан был задать последний вопрос.
– По слухам, главное поражение Совета Шестнадцати пришлось на Самухи, а я никак не могу вспомнить, что же там произошло. Ты единственный, кто вернулся оттуда живым. Что ты там видел?
Мальчик под стеклянным колпаком молчал, застыв искусной куклой. Ответила его шестнадцатая реинкарнация, неожиданно и очень тихо.
– Многое... В том числе и тебя.
Нейтральные Земли. Долкоманжи. 26 день чью.
Когда за вами приходят призраки, самое умное - притвориться, что вас нет: вы спите, впали в кому или вообще умерли. Жаклин
Второе привидение, маленький мальчик, тоже находился в комнате, но девушка, когда чуть приподнимала веки, его не видела. Зато слышала: этот негодяй довольно громко размышлял о новых семнадцати, о жизни в приюте, о преподавателях и нисколько не волновался, что его услышат.
Наконец, болтать ему надоело, и он спросил:
– Слушай, может ее ущипнуть? По щекам побить. Столкнуть с кровати. Иголкой потыкать. Еще что-нибудь в этом духе? Я уже устал ждать... Не понимаю, зачем тебе понадобилось тело прямо сейчас.
– Нет, ну как же!
– девчушка хлопнула в ладоши и, потеряв концентрацию, свалилась на Жаклин; та удара не почувствовала, будто призрак был невесомым.
– Четырнадцать - такой чудесный возраст! Первая любовь. Первый поцелуй...
– Чтобы что-нибудь почувствовать, надо нормально переродиться, а не тела пустых красть, - хмыкнул мальчик и принялся барабанить пальцами по стеклу.
– Но она же все равно бесполезная! И ты разрешил!
– Ну так бери, раз разрешил. Чего ерундой страдаешь? Как будто тебе действительно нужно, чтобы она была в сознании.
– Она мне не нравится! А если и ему не понравится? Вернее, уже не нравится. Что я в таком теле делать буду?
– Камью убьешь?
Камью? Они на полном серьезе решили залезть в ее тело, чтобы сразиться с темным божеством?! Жаклин не выдержала, резко вскочила с кровати и, отбросив одеяло, кинулась к двери. Нужно просто добраться до кого-нибудь, хотя бы до андроидов, и все встанет на свои места. Выбежав в коридор, она обо что-то споткнулась и пролетела до второй двери реанимационных боксов.
Призраки чинно выплыли из палаты и, укоризненно взглянув на Жаклин, синхронно покачали головами.
– Ты смотри, Кай, - сокрушалась девочка, - у нее только тело, а она его не бережет. Синяк теперь будет.
– А чего беречь-то? С нынешними технологиями? Вот не тренирует его - это беда.
И они, продолжая подбираться всё ближе, снова покачали головами. Жаклин кое-как встала и огляделась. Путь к спасению был отрезан: операционной сейчас никого нет, а проход к лифтам закрыт привидениями.
Она всхлипнула и, потирая ушиб, попятилась назад. Может, стоит позвать на помощь?
– Помогите!
– просипело горло, отказываясь кричать, а память услужливо напомнила вчерашний спор до хрипоты с мастером Моррисон о том, можно ли Жаклин выписывать или нет.
– Что же делать?!
– притворно испугалась девочка, а после громко рассмеялась.
Жаклин к ней присоединилась бы, если б была просто наблюдательницей. Спина уже уперлась в дверь операционной, которая, конечно же, оказалась запертой. Вот и все. Что там призраки с людьми делают? Она на полном серьезе задумалась о том, случались ли раньше подобные прецеденты или нет, когда дверь одного из реанимационных боксов отворилась, и оттуда вышел Алекс Венкс.