Заложник
Шрифт:
На приземлившийся рядом флюверс Лисард не обратил внимания даже тогда, когда чья-то сила подняла его и Алекса в воздух и довольно аккуратно погрузила на борт. Шлюз корабля закрылся, флюверс стал подниматься. К ним подошли двое. Один из них выругался на старо-имперском, после чего попытался освободить руку Лисарда. И тогда Лис понял, что пока он страдал, они вляпались во что-то более опасное, чем взорванный Алексом Источник - их взяли в плен. А вот сил обороняться не было - внутренние демоны спали, не желая идти на контакт. Он зарычал от обиды и бессилия и попытался укусить парня, расцепляющего его пальцы, вцепившиеся мертвой хваткой
– Слушай, -парень обратился к кому-то по громкой связи, -а ты помочь не хочешь? А то один из подобранных только что трупов, рычит на меня и собирается покусать.
"Почему он смеется? Почему не ударит меня, ведь это так просто?" Но вместо ответа в шлюз вошел смутно знакомый блондин и, склонившись над Лисардом, осторожно протянул к нему руку и ухватил за макушку так, чтобы Лис ничего не мог сделать. Потом посмотрел в глаза - золотистые в черные, и никакого воздействия на ментал, только мягкий свет в глубине этих искрящихся грустью глаз.
– Давай, отпускай его, -попросил блондин и кивнул в сторону Алекса.
– Ты же не хочешь, чтобы он истек кровью? Не хочешь же?
Лисард помотал головой.
– Разве он не уже?
– прошептал и вздрогнул, испугавшись собственных слов.
– Я тут подобрал в приюте твоего робота, его запаса заменителя на пять таких Алексов хватит.
– Парень улыбнулся и, отпустив голову Лисарда, расцепил их с Алексом руки.
– Тван, займись им.
Андроид подобрал Венкса и потащил в недра корабля. Тван. Это был Тван, его, Лисарда, личный андроид, которого нельзя перепрограммировать. Значит, их подобрали друзья. Нет, не просто друзья. Лис снова посмотрел на своего солнечного спасителя и неуверенно спросил:
– Ален?
– Ага, -согласился тот, -До рубки дойдешь? Или тебя донести, как в детстве?
– Давай я, -предложил парень, который затащил Лиса с Алексом на флюверс.
– Я, кстати, Лави. Лави Лафайет.
Нейтральные Земли, Итор, 5 день сатьен.
Она опоздала на встречу с собственной смертью. Это было так же смешно, как и остаться единственным потомственным ангелом, ничего не помня о прошлых реинкарнациях. Лэн рассмеялась бы, но рядом никого не нашлось, кто бы смог оценить шутку. Под ногами хлюпала вода, доходящая до щиколоток. Бывший Источник не спешил обратно, словно его выгнали из дома и запретили возвращаться. В этом они были похожи - ангел, лишённый возможности соединиться со своей настоящей семьей, и вода, ставшая в один миг бесполезной. Нет, Лэн не жаловалась -на карму не принято жаловаться, а ее предыдущая реинкарнация, Кагами, заслужила судьбу похуже нынешней.
Лисандра остановилась посреди разгромленной набережной, решив, что пора бы заняться делом. Предаваться угрызениям совести и прочим философствованиям будет потом. Раскинуть сеть из пси импульсов по все еще резонирующей хляби для менталиста ее уровня было проще простого. Отклики пришли почти сразу, зазвучав в голове подобно звону капели, лишь одно громкое "блям" выбивалось из общего ритма. Ли оборвала все мыслеимпульсы, кроме последнего, и пошла к его источнику. Она не ошиблась. Там, прижатая к земле обломком уличного фонаря, лежала Магдалена Сардинас, ее подруга и работодатель. По лицу Магды из раны на лбу стекала кровь, из-под трубы, которой она была прижата, тоже.
Лисандра подошла и присела рядом на один из обломков. Попыталась проверить пульс, но Магдалена неожиданно схватила
– Ты должна помочь мне, -пробулькала она, и из уголка рта стекла алая струйка.
– Мой мальчик... сотри его. Сотри его, Лэн!
Ли отстранилась, не понимая, что от нее хотят. Лисард был в безопасности, она сама видела, как его и Алекса подбирает флюверс Ждущих. Сейчас они должны быть далеко отсюда.
– Лэн!
– Магда из последних сил потянула ее за руку.
– Помоги мне!
– Прости, но твой сын спасен. Большего я сделать не могу.
Да и не сделала по сути ничего. Вообще ничего. Должна была вывести мальчишку к союзникам лимцам, а в итоге опоздала под раздачу. Еще и Крито пробудился! Ангел, которому Лэн задолжала, поспешил забыть о долгах и предложил ей уйти с ними, а она не смогла.
– Что ты хочешь?
– Лисандра устало вздохнула, понимая, что не хорошо с ее стороны игнорировать последнюю просьбу умирающей.
– Сотри его. Моего мальчика. Сотри из моей головы. Они не дадут мне уйти в круг, отец не даст. Но пока я беспомощна, они не должны вытащить из моей головы ничего. Ни договоров с Годжи, ни то, что мы узнали с тобою про Лисарда. Сделай меня предательницей. Пусть я пожелаю ему смерти. Любую неправду, лишь бы они не смогли использовать меня ему во вред. Поэтому сотри его, Ли. Сотри мою любовь к нему!
После продолжительной тирады Магда выдохлась и, закрыв глаза, безвольно разжала пальцы. Грудь ее тяжело вздымалась, и с каждым выдохом бардовое пятно на животе становилось чуточку больше.
– Ты умрешь! Ты и так серьезно ранена, если я полезу к тебе в голову!..
– Все равно. Сделай это.
Ли упрямо поджала губы. Стирание памяти даже здоровому человеку наносило серьезный вред. Может попробовать наложить ей ложные воспоминания, вплести их в настоящие так, что никто не сумеет отличить правду от лжи. Даже сама Магдалена до поры, до времени.
– Хорошо.
– Лисандра положила ладонь на влажный лоб подруги, сплетая в пальцах паутинку будущего обмана.
– Хорошо, я это сделаю. И не говори потом, что я тебя не предупреждала.
Магда слабо улыбнулась, и из-под ее век заструились слезы. У Ли сжалось сердце, но она все равно отпустила приготовленную паутинку, проваливаясь в чужие воспоминания.
Самое первое, связанное с Лисардом было не о рождении, а позже, когда младенца пытался выкрасть роботесса-сиделка. Изменим на собственное решение похитить ребенка. Скажем, для канцлера и его гадких планов, которые наверняка имели место быть. Следующее о Долкоманжи. Лисарду пять лет. На его жизнь в очередной раз покусились серпенты, уже без вреда для здоровья, но Марта Шер-Пин приглашает Магду поучаствовать в жизни сына. Меняем намерения на попытку втереться в доверие, чтобы потом увезти мальчика на Церру. Добавляем злость на Годжи и раздражение, желание убить сына и сожаление, что он родился.
Память Магды была податлива и пластична во многом благодаря тому, что она сама предложила ее изменить. Ли прятала искренние чувства, покрывая их суррогатом с противоположным знаком, но подходящим по ситуации. Она так увлеклась, что не заметила, как сама изменилась, словно задела один из хрупких барьеров, отделяющих прошлые жизни от настоящей, реальность от вымысла, живое от мертвого. Добавив последний штрих к воспоминаниям Магды, она подняла голову и увидела терпеливо дожидающуюся черноволосую девушку в одеждах храмовой жрицы.