Заложники
Шрифт:
– Правильно, игра парных картинок для нас является тем же, чем поэзия для людей, - подтвердил ящер.
– Но я не врубаюсь, при чем тут принц Джандар.
– Видишь ли, в груди его высочества принца бьется два сердца. Он подвергся преображению еще в материнской утробе...
Внезапно Тяфик умолк, вытаращившись на что-то поверх плеча Найка. Тот обернулся и увидел идущую к ним по тропинке Стасию.
– Доброе утро, ваше величество, - хором поздоровались оба.
– С добрым утром, - сухо ответила королева.
– Господин Петоцки,
– Да-да, конечно...
– подобострастно промолвил Найк.
Отойдя вместе с Найком в сторонку, Стасия устремила на него прохладный взгляд небесно-голубых глаз.
– Поскольку мы с вами вступили в брачный союз, я решила, что вы можете поселиться во дворце, - сказала она.
– Опочивальня Джандара пустует, и я полагаю, что в ней вам будет гораздо удобнее, чем в пещере.
– Премного благодарен.
– Найк расплылся в широкой улыбке.
– Как я понимаю, Тяфик снабдил вас малюлей для бритья из моих запасов?
– Да, ваше величество. Надеюсь, вы не в претензии?
– Ничуть. Вам гораздо больше к лицу быть побритым, - одобрительно заметила королева.
– Спасибо на добром слове, - кротко поблагодарил Найк и, расхрабрившись, добавил умильным тоном: - Вы сегодня прекрасно выглядите, ваше величество.
Банальная любезность произвела обратный эффект - королева сурово сдвинула брови.
– Надеюсь, вы не забыли о вашей клятве?
– Как можно, ваше величество...
– Он старательно скорчил смущенную рожу. Ведь уговор дороже денег, как говорится.
– Ну что ж. Скажете Тяфику, чтобы он проводил вас в покои принца. До свидания.
– До встречи, ваше величество... Спасибо, ваше величество.
– Прижав руку к сердцу, Найк отвесил поклон.
Сочные губы королевы дрогнули в покровительственной улыбке. Повернувшись, она размеренным шагом отправилась восвояси. Сияющий Найк чуть ли не вприпрыжку вернулся к Тяфику.
– Как я вижу, ее величество чем-то тебя порадовала, - заметил тот.
– Ага. Она разрешила мне перебраться в спальню принца. Сказала, чтобы ты меня туда проводил.
– Если ты не очень спешишь, может, сначала еще сыграем в хрык?
– Хвост ящера задрожал от азарта.
– А ты что, уже успел одолжиться?
– Да, я только что поговорил с друзьями, как ты советовал, и у меня теперь две тысячи шестьсот восемнадцать кусков планеты, - горделиво сообщил Тяфик. Мои друзья мне их подарили. Я мог бы собрать и больше, но, думаю, пока хватит. Сыграем?
– Ну, тогда можно и повысить ставки, - обрадовался Найк.
– Скажем, для начала поставим по две доли, годится?
– А так тоже можно?
– Само собой, хозяин - барин.
– Что ж, давай попробуем, - согласился ящер. Они уселись за свой импровизированный каменный стол, Найк вытащил колоду и принялся сдавать.
– Бедная, она ведь не все знает о том, какое предначертание исполняет его высочество принц, - негромко проронил Тяфик, глядя вслед неспешно удаляющейся королеве.
– А что, ему плохое что-нибудь предсказано?
– насторожился Найк.
– Но только ты держи это в секрете от ее величества, хорошо?
– Будь спокоен, не проболтаюсь.
– Согласно все тем же прорицаниям, принцу предстоит спасти мироздание, сказал ящер.
– Но ему придется заплатить за это жизнью.
Когда в баках остались жалкие крохи топлива, разгон окончился, и корабли с заглохшими двигателями по инерции продолжали мчаться сквозь черную пустоту с невообразимой скоростью.
Адмирал предавался ничегонеделанию в командной рубке, когда Синки сообщил, что начальник сектора внутренней безопасности опять явился для доклада по собственной инициативе. Разрешив адъютанту впустить контрразведчика, Зензер внутренне приготовился к наихудшему, вроде волны массовых самоубийств или назревающего бунта. Впрочем, судя по спокойной физиономии вошедшего в рубку вице-капитана, ничего серьезного пока не стряслось. Щелкнув каблуками, Хафлар отсалютовал и замер в выжидательной позе.
– Присаживайтесь, - разрешил ему адмирал.
– У меня для вас плохая новость, ваше превосходительство, - сообщил контрразведчик, располагаясь в кресле.
– Что, еще кто-нибудь застрелился?
– мрачно пошутил Зензер.
– Нет, ваше превосходительство. До этого, к счастью, не дошло. Но мичман Квау, кажется, сошел с ума.
– Вице-капитан скорбно покачал головой.
– Он желает говорить лично с вами, ваше превосходительство.
Последние две фразы Хафлара не вполне стыковались логически, чем охотно воспользовался адмирал.
– Так... Есть и другие симптомы помешательства?
– съязвил он.
Однако контрразведчик настроился крайне серьезно и пропустил шутку адмирала мимо ушей. Или сделал вид, что не уловил юмора.
– Он то и дело говорит сам с собой, - многозначительно поднял палец Хафлар.
– О чем именно?
– Никак не расслышать, ваше превосходительство. Парень сидит лицом в угол и что-то тихо бубнит себе под нос.
– Ума не приложу, зачем же Квау хочет говорить со мной, если у него такой приятный собеседник?
– продолжал упражняться в остроумии адмирал.
– Он уверяет, что у него чрезвычайно важные сведения, которые он может сообщить только вашему превосходительству.
– Гм-м... Он что, буйствует?
– Никак нет, ваше превосходительство. Зензер стер глумливую улыбочку с лица и сменил его шутливое выражение на отечески соболезнующее.
– Надеюсь, Клупинца уже обследовал больного?
– Так точно, врач пытался с ним побеседовать, но безуспешно. Квау категорически отказывается говорить с кем-либо, кроме вас. Тогда Клупинца для начала вколол ему нейролептик и транквилизатор. Парень хорошенько выспался, но после этого бредит по-прежнему. Умоляет вас о беседе, ваше превосходительство.