Замкнутый круг
Шрифт:
–Если вы никогда не видели эту женщину, откуда вам известно, как она выглядит? – догорающий огонек ближайшей ко мне свечи судорожно дернулся и окончательно погас. Еще минут двадцать и в комнате воцарится уже не таинственный сумрак, а кромешный мрак. И это в разгар светового дня! Так не пора ли потихоньку закругляться?
–Каждый маори знает про патупаиарехе, – агонизирующие свечи отбрасывали на лицо Те Ранги рваные, дрожащие отблески, и спиральный узор татуировки внезапно показался мне парализующе жутким. Из ментальной стены, отделяющей мой разум от погружения в пучину безумия, выпал еще один кирпичик, – наши предки называли их «люди тумана». Они плохо переносили яркое солнце, жили в глухих чащах и появлялись либо ночью, либо в пасмурные дни. Маори никогда не воевали с патупаиарехе, но тохунга все равно относили их к табу, потому что они слишком отличались от обычных людей. Женщина, которую я ищу, обязательно должна обладать бледной кожей, очень светлыми волосами и серо-голубыми глазами. Вот почему я сказал, что вы на нее не похожи, хотя хеи-тики и указал на вас.
Я слушала Те Ранги, затаив дыхание, и когда он, наконец, закончил говорить, скопившийся у меня в легких воздух с шумом вырвался наружу, вследствие чего помещение моментально погрузилось во тьму, так как для того, чтобы задуть и без того едва живые свечные огарки, с легкостью хватило бы и мимолетного дуновения. Энергетическая стена рухнула с оглушительным грохотом, и я кратковременно потеряла ориентацию в пространстве. Клиническая картина здорово напоминала сотрясение мозга, и я не на шутку испугалась.
–Изольда? – встревоженно позвал Те Ранги, – где у вас тут свет включается?
–Нигде, – с неожиданной грубостью отрезала я, – толкните дверь, прямо у вас за спиной.
Солнечные лучи зеркально отражались от свежевыпавшего снега и пронзительно били в окна прихожей. Пока я самозабвенно упражнялась в постройке фортификационных сооружений и, развесив уши, слушала совершенно несусветную чушь, на улице, по всем признакам, успело существенно похолодать. Хлюпающая слякоть сдала прочно удерживаемые на протяжение последней пары недель позиции и уступила место настоящему зимнему морозцу. Судя по атакующим форточку ледяным порывам, резкое понижение температуры в довершение ко всему сопровождалось еще и обжигающим ветром, норовящим выстудить оставленную без присмотра прихожую.
Если я болезненно щурилась от непривычно яркого солнца и долго не могла открыть слезящиеся глаза, то мой клиент, напротив, с видимым наслаждением подставлял татуированное лицо под иллюзорное тепло давно уже не греющих лучей. Здесь, за порогом гадальной комнаты, начинался другой мир, и этот мир принадлежал циничным прагматикам, отрицающим само существование магии и энергетических потоков, и уж тем более ни сном, ни духом не ведающим о содержании веками передающихся из поколения в поколение сказаний народа маори. Вот уж где точно, меньше знаешь, крепче спишь!
–Ранги, я ничем не могу помочь в ваших поисках, – пора сплеча разрубить этот гордиев узел, и ради того, чтобы это сделать, я одинаково готова, как расписаться в служебном несоответствии занимаемой должности, так и воспользоваться тревожной кнопкой, – все слишком абстрактно, запутано и…специфично. Одним словом, ваша проблема – это не мой профиль.
Даже искаженная татуировкой улыбка смотрелась на этом непроницаемом лице намного более органично, чем тщательно скрываемое, чуть заметное …смущение. Распространенный симптом – мистическая атмосфера гадальной комнаты действует на клиентов как легкий наркотик: они расслабляются, отпускают тормоза и начинают делиться со мной своими сокровенными переживаниями, порой, кстати, весьма интимного характера, а, вернувшись по окончании сеанса в прихожую, вдруг осознают, что только что излили душу абсолютно чужому человеку. С Те Ранги произошло нечто подобное – свечи, благовония и карты вкупе с грудным воркованием колоритной гадалки заставили его посвятить меня в свою тайну, а сейчас, в ярко освещенной прихожей, оформленной в стиле постмодернизма, он явственно понимал, что был со мной излишне откровенен. Про себя я называла работу на контрастах « сывороткой правды» и искренне гордилось успешно применяемым в течение многих лет психологическим приемом, однако, сегодня, я глубоко пожалела о содеянном. Те Ранги нельзя было впускать дальше прихожей, но если страдающий чрезмерным любопытством персонаж по имени Варвара отделался оторванным на базаре носом, то мадам Изольда всерьез рисковала в лучшем случае лишиться душевного покоя, а худшем – и вовсе остаться без головы.
–Я понимаю, что вы не хотите за это браться, – угольно-черный глаз Те Ранги нехорошо блеснул, но в желто-зеленом продолжали метаться хаотичные тени сомнений, – вы не маори, и вам сложно разобраться, чего я от вас хочу. Я допустил ошибку и я ее исправлю. Вы-тохунга, вы управляете маной, а я арики – я ее только чувствую, но не могу ни на что повлиять, я могу хоть десять лет прожить в столице, рядом с женщиной –патупаиарехе и так с ней и не встретиться…
–Ранги, мое решение не обсуждается, – взамен обвалившейся стены я наспех возвела полупрозрачный ментальный экранчик, и, судя по стремительно расходящимся по его поверхности трещинам, импровизированный щит держался буквально на соплях, – я вправе сама выбирать, над какими заказами работать, а от каких отказаться.
–Кай хамути! У вас характер истиной маори, на Аотеороа вы стали бы великим тохунга, – по-моему, это все-таки было такое ругательство, да и признание моего выдающегося таланта мало походило на изысканный комплимент, -не зря Ника посоветовала мне именно вас. Она сказала, что вы спасли ей жизнь. Я не знаю, что она имела в виду, но неужели для вас важнее никчемная жизнь глупой пакеха, чем будущее целого народа?
–Любая жизнь представляет собой величайшую ценность, – с пафосными интонациями отбила подачу я, физически ощущая, как закипает во мне злость. Вот явится ко мне еще раз эта самая Ника –Вероника, я ей такой венец безбрачия наколдую, что она будет вышибать алименты с отца своих незаконнорожденных близнецов до наступления совершеннолетия последних.
Те Ранги устало провел ладонью по иссиня-черным волосам, задумчиво потеребил серьгу и осторожно прикоснулся к нефритовому амулету через рубашку.
–Он-горячий, – торжествующе сообщил маори, в упор глядя на меня своими разноцветными глазами.
– Ну и чудесно, на улице –зима, – на грани между иронией и издевкой улыбнулась я, – прощайте, Ранги. И удачи вам.
–Удача – это всего лишь движение маны, – парировал маори, – перенаправьте ману так, чтобы я нашел патупаиарехе, это всё, о чем я вас прошу. И не говорите, что не можете, я вам не верю.
Я облокотилась на стол, нащупала бугорок тревожной кнопки и бесстрашно заявила:
–Я уже сказала, нет. Без вариантов.
–Хорошо, – Те Ранги сделал шаг к выходу. Слишком легко, мне немного известно о маори, но что-то подсказывает мне, что они так просто не сдаются, – я обойду в столице всех тех, кто считает себя тохунга, и если рядом с кем-то из них я получу точно такой же ожог, только на левой ладони, я никогда больше сюда не вернусь.
–А что вы сделаете в противном случае? – от хлипкого ментального экрана осталось одно название, минута-две и всё, меня можно будет брать голыми руками. Те Ранги уложился в несколько секунд.
–Я найду способ заставить вас помогать мне, – угрожающе пообещал он и, громко хлопнув входной дверью, с достоинством удалился.
Энергетическое опустошение сродни вирусу иммунодефицита. Ты вдруг становишься невероятно уязвимой, но не для инфекций, а для потоков негатива, льющихся со всех сторон. Слова, взгляды, действия – все это может тебя если не убить, то, по крайней мере, надолго вышибить из колеи. К счастью, в отличие от СПИДа, эта штука худо-бедно лечится. Опять же есть длительные курсовые методики, когда ты сидишь, медитируешь и постепенно наполняешься циркулирующей во вселенной энергией. Но гораздо эффективнее выбрать жертву и целенаправленно скачать с нее недостающую жизненную силу.