Замкнутый круг
Шрифт:
Как не прискорбно мне было это констатировать, ситуация постепенно выходила из под моего непосредственного контроля. Я все просчитала до мельчайших деталей, но форс-мажорные обстоятельства напрочь спутали мне карты: мне еще только предстояло выяснить, как Те Ранги вышел на Кирилла и какую роль здесь сыграла Вероника-Барби, но даже сейчас очевидным для меня являлось главное: мои проблемы плодились и размножались, как кролики, а количество вариантов их решения, наоборот, таяло с катастрофической скоростью. Мало того, путей к отступлению у меня, по всей видимости, также практически не осталось.
–Ничего криминального, пап! –обезоруживающе улыбнулась я и беспомощно развела руками, – я подумала, что нам с Кириллом нужно отдохнуть друг от друга и уехала домой, а он в тот же день попал в травматологию. Конечно, меня замучило чувства вины, мало ли чего Кирилл там сдури выкинул. Поэтому я и обратилась к шару, чтобы хотя бы узнать, из-за меня это случилось или нет. А тебе, пап, надо детективы писать, а не в институте преподавать!
Все-таки правда – это и в самом деле смертельное оружие, наповал разящее гложущих сердце червей сомнения. Вопрос лишь в том, как именно необходимо преподносить истину, на каких аспектах заострять внимание собеседника, и среди каких подводных камней лавировать. Я в совершенстве овладела искусством словесных маневров и, нагло выдав в лицо отцу всю эту казуистику, буквально на лету ликвидировала нависшую над собой угрозу. По крайней мере, сегодняшним вечером мне вроде бы одинаково не светили как телесные наказания, так и незавидная перспектива быть выставленной за порог, а что касается завтра…Будет день, будет и пища!
Впрочем, за приуроченным к моему приезду ужину мама чуть ли не насильно запихала в меня столько разнообразной пищи, что я зареклась прикасаться к еде минимум в течение суток. В довершение к усиленной кормежке, я вынуждена была выслушать проникновенный мамин монолог на вечную тему моей бледности и худобы и мужественно вытерпеть отцовское ворчание относительно не выветриваемого запаха свечного дыма, прочно поселившегося на скромной мурманской кухне. Прекрасно понимая, что мне лучше помалкивать, я старательно делала вид, что семейные посиделки за столом вызывают у меня бурный прилив восторга и порцию за порцией выливала на родителей потоки свежих новостей из жизни столицы.
О моей работе и связанных с нею вещах мы вообще не говорили. В Мурманске «мадам Изольды» будто и не существовало вовсе, и я уже пять лет подряд делала все возможное, чтобы статус-кво оставался неизменным. Родители никогда не видели меня в гриме и наивно полагали, что знаменитая гадалка мало чем отличается от серой мыши, которая периодически приезжает к ним погостить, и я не видела объективных причин их разубеждать. Несмотря на то, что меня постоянно подмывало воспользоваться магическими способностями, я слишком явно ощущала свинцовую тяжесть сгустившихся надо мной туч и не позволяла себе вольностей за ужином. Передать солонку мне приходилось просить отца, сахар размешивать самостоятельно, а конфетные фантики разворачивать не усилием воли, а своими горячими от переизбытка энергии пальцами. Иногда мне даже нравилось самозабвенно изображать рядового обывателя, но порой бесконечные игры в нормальность раздражали меня до колик. В подобные моменты рядом со мной обычно и перегорали лампочки, но сегодня я просто обязана была подыграть родителям любой ценой, хотя и весь вечер буквально умирала от желания поскорей выскочить из-за стола, удалиться в свою комнату и попытать удачи с обитающими в карточной колоде венценосными особами.
Звонить Инне Матвеевне «проклятая ведьма» не хотела из принципа. Наши отношения с матерью Кирилла и дружескими-то можно было назвать с пребольшой натяжкой, Инна Матвеевна меня откровенно недолюбливала и даже особо не утруждалась, чтобы скрывать свою неприязнь. Мать Кирилла не переносила меня на дух, и если бы не увлеченность собственной личной жизнью, давно бы проела сыну всю плешь насчет неподходящей партии. Однако, великолепно сохранившаяся для своего возраста Инна Матвеевна недавно в очередной раз вышла замуж, причем, вышла весьма удачно, и большую времени проводила в разъездах по ведущим европейским столицам, сопровождая в командировках супруга – бизнесмена. Кирилл с отчимом не то чтобы не ладил, но без нужды не контактировал, и постепенно к продиктованному нормами приличиями уровню свелось и его общение с матерью.
Невзирая на жеманность и склонность к неуместному кокетству, в сущности, Инна Матвеевна была далеко неглупой женщиной, как говорится, себе на уме, и ее житейской мудрости вполне хватало для поддержания стойкого нейтралитета с потенциальной снохой. Но все сказанное, как ни крути, было справедливо до инцидента с Кириллом, а что сейчас творилось в душе сидящей у постели сына матери я боялась даже предположить. Тем не менее, нездоровое беспокойство в меня вселяла отнюдь не морально-этическая сторона – я тщетно пыталась понять, что натолкнуло Инну Матвеевну на мысль о моей причастности к нападению на Кирилла. Инерция мышления или неопровержимые факты, о наличии которых известно всем подряд, кроме меня самой?
Отделаться от повышенного внимания несколько оттаявших за ужином родителей мне удалось лишь после участия в семейном просмотре телевизионных передач музыкально-развлекательного характера, в широком ассортименте транслировавшихся в вечернем эфире. Ровно в ту секунду, когда я уже собралась под шумок выскользнуть из гостиной и якобы сразу же залечь спать, мой мобильник вдруг разродился серией заливистых трелей. Номер определился мало того, что стационарный, так еще и со столичным префиксом.
–Изольда, пока мама вышла, мне дали телефон на пару минут, слушай внимательно и не перебивай, – сходу потребовал Кирилл торопливым, приглушенным шепотом, -этот дикарь каким-то образом вышел на меня и пытался выбить твой адрес. Не бойся, я ничего ему не сказал, он не знает, где ты. А теперь ответь, что ты ему пообещала? Почему он тебя преследует?
–Потому что у него не все дома, -в сердцах бросила я, – лучше расскажи мне, как ты себя чувствуешь?
–А как я по-твоему должен себя чувствовать? Твой любовник-дегенерат напал на меня прямо на улице, а я даже не могу заявить на него в полицию, так как знаю, что тебя тоже вызовут на допрос и не хочу подставлять тебя и твою семью. Ты довольна, Изольда? Ты мне, наконец, отомстила, да? Но зачем ты выбрала это животное, разве ты не понимаешь, что сама первая от него и пострадаешь?
–Кирилл, притормози на поворотах, – тихо попросила я, плавно перемещаясь в спальню подальше от всеслышащих маминых ушей, – возникло недоразумение, мне очень больно, что так вышло, и я прошу у тебя прощения. Но поверь мне, я никогда тебе не мстила, тем более с Те Ранги!
–Ты даже знаешь, как его зовут, – с интонациями зачитывающего обвинительный приговор судьи горько резюмировал Кирилл, -имей в виду Изольда, ты у него не единственная, а его подружку я недавно видел в твоем салоне.
–Сворачивайте базар, – гавкнул на заднем фоне санитар Петруничев, – если дежурный врач увидит, он с меня ползарплаты снимет.
–Кирилл, тебе вредно нервничать, не забивай голову всякой ерундой. Лечись, отдыхай, я приеду и мы обо все поговорим, – информации было чересчур много, чтобы анализировать ее параллельно с разговором, и я решила не распыляться на два дела одновременно, но перед тем, как отсоединиться, мой неверный возлюбленный, добил меня еще одной удивительной подробностью своей конфронтации с Те Ранги.
– А еще твой дикарь силой отнял у меня бумажник. Он просто взбесился, когда я отказался отдать ему портмоне. Подумай хорошенько, с кем ты связалась, Изольда, и ни в коем случае не возвращайся в столицу. Я видел его глаза – это не человек, это зверь!