Замочная скважина: Наследие
Шрифт:
Почему-то шведы особенно падки на экологические вещи. Деревянная посуда в том числе. Нет, у них не деревянные микроволновки, и едят они не с деревянных досок, но ложки достаточно часто встречаются в магазинах наравне с их металлическими собратьями.
Поэтому однажды я и решила прихватить парочку.
Адреналину-то было, когда я прошмыгивали с ними мимо кассы. Если честно, в глубине души мне даже хотелось, чтобы большой толстый охранник, едва не спящий на своем месте правее касс – остановил меня со словами: «подождите-ка, мисс, что это у вас в заднем кармане джинс?».
А потом, пока бы он вызывал копов, без труда расплавила бы наручники. Представляю его лицо, когда те начали бы плавиться прямо у меня на запястьях непонятно с чего, и совершенно не задевая кожу.
Думаю, он бы быстро уверовал в Бога.
Хотя следовало бы в Дьявола.
На самом деле, что Бог, что Дьявол – это лишь имена нарицательные для абстрактных сторон Света и Тьмы – формы, оболочки и грани которых неподвластны человеческому разуму и восприятию.
Вообще, едва я только научилась чему-то стоящему – сразу начала веселиться. Папа не мешает этому, даже более того – поощряет подобные «забавы». Он не видит ничего плохого в том, что если они перейдут границы – нам придется опять переехать.
Он рад, что я наконец-то начала проявлять интерес к своей сущности, а не слепо отталкивать и игнорировать ее, как то делала первые недели после Трагедии, открещиваясь от любых проявлений укрепляющейся во мне Тьмы.
Помню, когда мы с ним ссорились, я со злости взмахнула руками, но в этот раз из-за подобного жеста пуфочка и кресло рывком отлетели в разные стороны. Я страшно перепугалась и последующие дни пыталась убедить и себя, и папу – что это было просто совпадение.
Он мягко пытался меня направить, объяснить, как управляться с новой открывшейся способностью, но я лишь брыкалась и продолжала мнить себя обычным человеком, который ничего подобного делать не может, а значит это просто случайность.
Может, сквозняк?
Сейчас я удивляюсь, тому своему поведению. Разве можно игнорированием решить проблемы? Разве мои закрытые глаза помогали воскресить родственников, или изгнать из меня Тьму? Нет, они лишь помогали врезаться мне во всякий встречный косяк, плюсом к тому сильно расшибая себе лоб.
Спасибо папе, что помог мне это понять намного быстрее.
– Пап! – кричу, облокотившись о стойку и начав есть хлопья – пап, вставай уже!
Когда ставлю пиалку в посудомойку, папа наконец-то вываливается в трусах из своей спальни. Волосы взлохмаченные, вид сонный, потирает ладонью лицо:
– Я все больше начинаю ценить школьные автобусы.
Фыркаю:
– Никогда не поеду на этом орудие пыток.
Как-то раз я прокатилась на школьном автобусе, на обратном пути из школы. Не хотелось ждать папу, а он постоянно опаздывает, ну я и села. Боже мой.
Все набились, точно сельди. Даже сидя на своем месте, меня толкают со всех сторон чьи-то жирные бока или острые локти. Все кричат, болтают и галдят, словно начальные классы. Кто-то жует жвачку, щелкая пузырь, кто-то втихоря умудряется закурить, делая и без того спертый от пота воздух совершенно невозможным.
Раньше мне
В школу нас с Нейтом отвозила мама, а обратно мы ходили пешком, так как было не так уж далеко.
Теперь я понимаю, как мне везло.
В Гётеборге же моя школа не так близка, чтобы ходить пешком. Приходится ждать папу, набирать ему по сотни раз, а потом он еще приезжает, опоздав на полчаса, и возмущается, что я ему все мозги проела. Подумаешь, типо, немного опоздал.
Поэтому я и думаю отжать у него право на вождение тачкой. Я покатаюсь пару раз на его, и если не разобью, то он купит мне мою. А почему нет?
Проблем-то никаких!
Не понимаю, почему он уперся.
– Тебе все еще семнадцать – заявил он мне однажды – и пока проклятие не вступит в силу, ты остаешься ребенком. И давай хотя бы немного держаться в этих рамках, окей?
Не окей.
Но в чем-то уступать пока приходится, хотя хочется попробовать все и сразу.
Что-нибудь рисковое.
Гнать на тачке 200км/час по городу. Прыгнуть с парашюта. С тарзанки. Обдолбаться наркотиками. Сесть к кому-нибудь на мотоцикл. Прыгнуть с горы. Перебежать оживленную трассу на спор на красный.
Папе я объясняю тягу к подобным увлечениям множеством запретов, что было ранее в Штатах с мамой. Мол, теперь я пытаюсь взять от жизни все. Но на деле, кажется, мы оба понимаем, что острыми эмоциями я просто пытаюсь заглушить чувства. Скорбь по близким. Страх за будущее.
Я справляюсь как могу, но далеко не всегда получается.
Я хочу перестать чувствовать вину. Я хочу полюбить себя так же, как любит самого себя отец. Я хочу перестать видеть в себе монстра, а увидеть уникальное существо, где третьего такого нет на всем белом свете.
Но получается это редко.
И только тогда, когда я целенаправленно над этим работаю. Направляю все свои мысли на это. Сижу, убеждая себя, сама в это начинаю верить и на какое-то время все действительно становится очень даже неплохо..
А потом я открываю глаза.
Папа говорит, у меня неплохо получается. Он убежден, что со временем я смогу делать это не только по требованию, но и как само собой разумеющееся. Я не буду ощущать вину так же естественно, как сейчас ее ощущаю.
Мне бы его уверенность.
Пробегаю мимо него и взвиваюсь обратно на второй этаж. Папа ругается на то, что я громко топочу. «Прямо ему на голове». Усмехнувшись, топочу еще громче и он обещает, что обратно я точно поеду на автобусе.
Обычная утренняя пикировка для тонуса нам обоим.
Один ее непременно начинает, второй подхватывает и она продолжается до самой школы. Мы так и бодримся, и приходим в ясность ума.
Помогает.
А еще это помогает мне развивать свой навык «язвительности», ведь переболтать папу многого стоит. Первые несколько недель я уходила, не то, что ответив невпопад – а вообще не зная, как ответить. Папа смеялся от души, а я придумывала ответы лишь часа через три, уже сидя за партой в школе.