Замок Белого Волка

Белянин Андрей Олегович

Так вот он тут под финал нарисовался, не сотрёшь! Милейшей души дядя Эдик, в одном из платьев Хельги, в длинноволосом парике, убранном под жемчужную сетку, красующийся перед нами, как распоследний трансвестит с околорежиссёрской тусовки Каннского кинофестиваля. Цензурных слов нет…

– Эд, будет лучше, если ты сам мне всё расскажешь.

– Что именно?

– Всё!!!

В обеденном зале сразу стало тихо. Седрик поперхнулся вином. Дана зажала уши. Эд вытаращил глаза по пять копеек царской чеканки медью. Я редко повышал голос, но, видимо, именно поэтому оно сработало…

– Что ты сказал женихам?

– Почти

ничего. Я к ним вышел.

И всё. И дальше можно было бы ничего не объяснять. Я вполне себе это представил, но мне всё равно безжалостно объяснили. Сначала он (бог, Эд, дядя Эдик), в охотничьем костюме, потребовал, чтобы все, абсолютно все находящиеся в замке люди вышли на стены и во двор. Ему нужна была так называемая поддержка коллектива. Иными словами, круговая порука. Потом, под прикрытием лучников, Эд торжественно поприветствовал всю толпу женихов у ворот, без объяснений назвав их скотами и недоносками, которых близко нельзя подпустить к столь дивному, нежному и прекрасному розовому бутону, как миледи Хельга. Сказать, что на нас обиделись, это ничего не сказать!

Трое баронов тут же объявили нам непримиримую войну на уничтожение. Один из рыцарей в знак протеста отрубил себе палец, другой дал обет не есть, а третий, самый умный, стал кидаться в высоко стоящего Эда своим оружием и даже доспехами. Разумеется, ни одна металлическая деталь до бывшего бога не долетела, зато сам рыцарь остался практически голым. Кстати, многим это понравилось…

Когда обстановка накалилась по максимуму и народ внизу уже начал заключать против нас кратковременные военные союзы, Эд быстренько сбегал переодеться и появился перед публикой снова, теперь уже в сценическом образе дочери лорда Белхорста. Женихи так и замерли обалдевшими столбами, ибо этот гад сунул себе под платье два вилка капусты средней величины. Такого впечатляющего бюста не было даже у нашей кухарки. Как его вперёд не перетягивало до падения со стены клювом вниз, ума не приложу…

Но, короче, очаровав народ пышными формами, бывший бог, пошлейше вертя бёдрами, ангельским голоском попросил у всех прощения за слова предыдущего оратора, посетовал на скуку девичьей жизни и пообещал, что непременно выйдет замуж за самого достойного, даже вопреки воле папеньки! Меня то есть. А до того, как она определится с выбором (ай-ай-ай, здесь же все сплошь герои, красавцы и лапушки!), добродетельные женихи могли бы просто занести свои подарки во внутренний двор, дабы она оценила не только их значимость, но и широту души безвозмездных дарителей! Полчаса спустя всё мало-мальски ценное, что было у присутствующих, перекочевало в нашу собственность, за надёжные стены замка. Окрылённые надеждами дебилы обещали прийти за ответом через три дня…

– Видишь, как изящно я выкрутился, – гордо похвалил сам себя Эд. – У нас три дня безмятежного покоя, гора продуктов и богатств, и главное, мы всегда можем сказать, что миледи Хельга украдена злым драконом, отправив всех желающих искать её куда-нибудь подальше за Грани. Я умница?

– А вы спрашивали, почему я пью, сир? – флегматично подмигнул мне старина Седрик. – Когда обман раскроется, нас ведь всех за это убьют, правда?

– Не факт! – пылко парировал дядя Эдик. – Во-первых, может, и не раскроется, во-вторых, может, и не убьют, а так, поколотят,

в-третьих, в конце концов, это ведь будет не завтра?!

Не знаю, что удержало меня от жгучего желания дать ему скамьёй по башке. Наверное, только вес самой скамьи и то, что на ней сидели Седрик и Дана. Молчание затянулось, все выжидательно смотрели в мою сторону. Ну что ж…

– Чего ещё у нас хорошего? – обхватив голову руками, спросил я.

– Это был риторический вопрос?

– Вы угадали, Седрик. Честно говоря, мне очень не хочется слышать ответ…

– Тогда мне промолчать, сир?

Я закрыл глаза, тихо подвывая в потолок.

– Он намекает на то, что белый карлик сбежал, – прихлёбывая из кубка, сдал Эд. – Предупреждаю сразу: я ни в чём не виноват!

– Можно подумать, это не вы приказали всем охранникам собраться во внутреннем дворе, а?

– Я попросил собраться всех, способных держать оружие, чтобы избежать прорыва этой озабоченной мужской массы в наш замок!

– И на кого же они всё-таки озаботились? – продолжал подначивать Седрик.

– Ставр, угомони этого болтливого старикана! – вспыхнул дядя Эдик, задирая подол и перешагивая через лавку. – Я был в образе! Нужно было показать всем, что у лорда Белхорста из клана Белого Волка действительно есть дочь, что она весьма недурна, пользуется популярностью и за её руку стоит побороться!

– Ты снял охрану с пленника, – тихо пробормотал я.

– Да, мне было нужно, чтобы они все видели как можно большее количество воинов на стенах и во дворе. Ты же понимаешь, если бароны узнают, как мал наш гарнизон, мы просто не будем вылезать из осад!

В его словах была определённая логика, с этим не поспоришь. Замок, охраняемый от силы дюжиной воинов, всегда является лакомой добычей для алчных соседей. Однако…

– Карлик бежал, скоро все вокруг будут в курсе нашей численности, состояния стен, количества лошадей и всего прочего, – резюмировал я, жестом пресекая попытки Эда увидеть и светлую сторону в бегстве цверга. То, что теперь мы можем сэкономить на его кормлении и у нас есть свободная темница в подвале, вряд ли компенсирует весь вред, который он способен причинить. – Замок обыскали?

– Да, – неохотно кивнул бывший бог. – Но никого не нашли. Должен признать, что в общей суматохе, с пропуском по одному, выгрузкой подарков и письменными заверениями в самых горячих чувствах к миледи Хельге, мы… Короче, он мог сто раз ускользнуть незамеченным.

– А мог и остаться в замке… – пробормотал я, чувствуя предательский холодок от затылка вниз по шее.

Дампир молча встала из-за стола, сняла один из боевых кинжалов со стены и быстро развернулась на выход. Впрочем, далеко идти ей не пришлось, в дверях показалась моя дочь с младенцем на руках.

– ???!!!??? – безмолвно вытаращились мы все.

– Привет! – чуть застенчиво улыбнулась она, явно не зная, с чего начать. – Пап, тут такое дело. Вот эта белая обезьянка сейчас пыталась меня задушить. Так смешно и щекотно… Можно я её оставлю себе?

– Кого?

– Вот её, Марту!

– Это он.

– Да? Хм… Ну, я не заглядывала ему в штанишки. Мальчик, значит. А если я его переименую в… в… ну, в Артурика, можно оставить? Будет жить в моей комнате, ящик с песком я ему поставлю, ест вроде немного и рычит так потешно.