Замок Эйвери
Шрифт:
– Признаться, я тогда не о зельеварах думал, ты уж прости, Блейз. Да и хоть ты занимался у меня на Продвинутых Зельях, но я был о тебе среднего мнения.
Потому-то и не сопоставил обычную итальянскую фамилию скороспелого студента со знаменитым родом придворных папских отравителей Цабинни или Цабиньо, как они чаще фигурируют в миланских хрониках четырнадцатого-семнадцатого веков. Все считали вашу семью колдунами, и только прямое вмешательство и защита Пап от плебса сулили вашему роду относительную безопасность,
Мы набираем полные тарелки изысканных закусок и отходим в угол - я не желаю привлекать к своей персоне излишнее внимание.
– Угости меня оливкой, - внезапно просит Блейз.
Я подцепляю на его вилку крупную оливку и подношу ему.
– Да нет, изо рта в рот, - просит он, и я с каким-то болезненным удовольствием проделываю эту нехитрую комбинацию.
– Ох, вот и ещё одна жертва на твоём крючке, Северус, - думаю я.
– А сколько он продержится, заглотив наживку твоих чёрных глаз и чёрной гордыни? Пожалей его, Северус, он ведь ещё так молод!
– А как мне с Ремом быть прикажете - ведь любовь к нему - на всю жизнь!
– А кто сказал, что не с этим очаровательным юношей?
– Я промолчу.
– А я, я обойдусь.
Теперь он угощает меня оливкой, это так возбуждающе, что если бы я мог, то зацеловал бы Блейза до синяков на длинной шее.
Но мы в обществе.
Неожиданно заиграла музыка.
– Теперь ты понимаешь, почему сюда приходят парами? Да чтобы танцевать! И меняться партнёрами по танцу…
– А здесь исполняют менуэт? Я станцевал бы с кем-нибудь.
– Почему не со мной? Я умею, мне дали отменное воспитание.
– Но на Выпусном ты сказал…
– Да просто я заметил, что менуэт будет слишком явным проявлением моих чувств по отношению к Люпину, вы ведь на всех балах танцуете его и только его. А потом, во время менуэта не поговоришь, там только танцевать надо да смотреть друг на друга. В общем, я же не знал, что Люпин устроит тебе такое показательное выступление, я полагал, оттанцевав тур вальса со мной, ты пойдёшь танцевать менуэт с ним, вот потому-то и отказался.
– А знаешь, я почувствовал тогда, что ты притворяешься, а не не умеешь и заподозрил тебя в скрытой фальши. Так ты станцуешь его со мной?
– Если приглашаешь ты, то после объявления танца должен встать на одно колено передо мной.
– Я ни за что…
– Хорошо, о гордый Демон, тогда приглашу тебя я. Я наблюдал за тобой во время танцев с Люпином - ты великолепно танцуешь. А вот на вальс можно пригласить без коленопреклонения, что ты об этом думаешь?
– Я и думать не буду, тем более, что сейчас как раз объявляют вальс. Позвольте
– С удовольствием. К Вашим услугам, сиятельный граф Сев, - он мягко улыбается - совсем ещё дитя.
На этот раз я веду его в вальсе:
– Расскажи, как проходил твой роман с Клодиусом.
– С удовольствием. Для начала он дал мне понять, что мне вовсе не обязательно быть снизу, а потом было море орального секса с моей стороны - он учил меня. С тех пор я люблю и ценю этот вид занятий любовью более самого полового акта. Мы были с ним неразлучны три долгих года, он вылечил меня лучше самого квалифицированного целителя душ от моих фобий.
– Но почему же ты не вернулся к женскому обществу? Не успел или не захотел, я имею в виду распад вашей любви с Клодиусом. Когда ты с ним окончательно расстался?
– Прошлой осенью, в сентябре наш роман утих сам собою. Не было ссор, выяснений отношений, скандалов, ни-че-го. Просто однажды, в начале сентября мы проснулись в Забини-Мэноре, где провели лето, и поняли, что мы больше даже не друзья, и уж тем более, не любовники. Между нами пролегла пропасть.
– А сколько лет было Клодиусу на тот момент?
– Он мой ровесник.
– Так, значит, это была юношеская любовь?
– Скорее, да.
– А вот моя отроческая любовь тоже была разделённой, но только с обоюдными поцелуями и рукоблудием.
– Почему не больше?
– Видишь ли, я влюбился в своего наставника, семнадцатилетнего девственника, в лето перед первым курсом Школы. А он не захотел и потом идти дальше, не желая делать из меня гея, тогда это называлось, «мужеложца», а слово «гей» как раз внедрилось в языковую среду, когда я заканчивал Хогвартс…
И я рассказываю Блейзу историю нашей с Альвуром любви, его драгоценного подарка на шестнадцатилетие, и страшной гибели через год, историю первой Метки на моём предплечье, я не понимаю, почему говорю так о многом Блейзу за один тур танца.
Глава 6.
… Мы отходим к стене, и я продолжаю расспрашивать Блейза:
– Ты не ответил, отчего так долго был один при твоём обжигающем темпераменте? Ну, что до того, что не было подходящих мужчин, ты ведь - бисексуал и мог завести роман или хотя бы интрижку с дамой.
– Что до интрижек - это не моё, а на полноценный роман меня не хватило бы потому, что я и без того был влюблён… в тебя, Сев.
Меж тем, мужчины всё прибывают, но выше графов не появляется никого, потом я понимаю, что граф - самый громкий титул в магической Британии, у нас же нет пэров, принцев и королей. При мысле о Короле мне больно резануло по душе и сердцу.
– Ну, не получается из меня правильная Королева, хоть убейся, не моё это, – веду я снова мысленный диалог сам с собою.