Замок Оборотня
Шрифт:
– Ким, – хриплый рык.
– Ненавижу! – мой визг, от которого он вздрогнул.
– Ненавижу, понял! Ненавижу тебя! Ненавижу! Урод шотландский! Ненавижу!
Не…
Мой очередной вопль прервался сам. У меня просто горло спазмом сжало… Потому что Сонхейд начал меняться! Он вдруг подался вперед, и я услышала треск костей! Оглушительный треск костей!
А затем морда лэрда вытянулась, глаза теперь сверкали огнем, а по всему телу начала проступать черная, с серебром по краям, шерсть!
Потом затрещала по швам одежда… Я попыталась
– Беги, Ким!
И меня парализовало от ужаса. Так и застыла, глядя как вместо лэрда появляется что-то поздоровее, с буграми мышц, перекатывающихся под шерстью, с клыкастой оскаленной пастью и только взгляд оставался янтарного цвета… И когда зверь встряхнулся, сбрасывая остатки изорванной одежды – я взглянула в морду своему страху.
Волк! Огромный, серебристо-серый волк! Хотя вот сейчас, глядя на зверя без попыток бежать изо всех сил, я вдруг поняла, что на волка это мощное животное не особо то и похоже. Слишком огромный, слишком мускулистый, и строение пасти не совсем волчье.
Оборотень!
И этот монстр низко и глухо зарычал, дернулся, сбрасывая с себя воротничок от порванной рубахи, и… посмотрел на меня. И больше никаких оскаленных зубов, никакого рыка – волк просто смотрел, своими сияющими янтарными глазами и я увидела то, в чем никогда бы не заподозрила свой ночной кошмар – я увидела горечь и грусть, а еще просьбу…
Где-то вдалеке громыхнул гром, опять бушевала гроза, за моей спиной, обдавая теплом, горел огонь в камине – передо мной стоял огромный волк и смотрел на меня жалобно. Столько всего было в этом зверином взгляде, что сердце защемило от боли… А он стоял и смотрел, прямо мне в глаза, и никакой опасности я от этого могучего зверя не ощущала.
А потом оборотень осторожно ступая, подошел ко мне, обошел, и носом, подтолкнул меня к дивану. Это было осторожно, но настойчиво.
– Мне ходить больно, – почему-то сказала я зверю.
Тот наклонил голову, обнюхал мою повязку, лизнул шершавым языком ногу и снова подтолкнул к дивану. Пришлось пропрыгать на одной ноге к дивану. Тяжело опустившись, я посмотрела на волка. Тот подошел, лег на полу, а затем снова начал обнюхивать забинтованную ногу. Не знаю, что он там унюхал, но в итоге взял и обхватил голень зубами. Я замерла. Волк, тихо заскулив, начал осторожно сжимать зубы.
Дернулась, за это получила лапу волка на колено, словно он пытался меня удержать. Так и застыла… гипс хрустнул под могучей челюстью… Зверь сначала убрал лапу, потом отпустил и мою ногу. Желтовато-каменная субстанция осыпалась изломанными глиняными кусочками, открывая посеревшую кожу. А потом волк вскинул голову, посмотрел на меня, прямо в глаза, и… положил свою лапу прямо на больную ногу, на самое место перелома. Я взвыла, лапа оказалась очень тяжелой, но потом…
Свет, желтовато-янтарный, тусклый, словно приглушенный, окутал мягким мерцанием лапу волка и мою больную ногу. Свет становился все ярче и ярче, а затем словно перетек только на место перелома и боль начала уходить… Боль и онемение… И когда зверь убрал лапу я осторожно пошевелила пальчиками, стопой, затем так же осторожно встала – больше у меня не болело ничего!
Совсем!
С размаху опустившись обратно на диван, изумленно посмотрела на волка, а он… зверь поднялся, сел передо мной и осторожно опустил голову мне на колени.
Мы долго так сидели – ничего не понимающая я, и прикрывший глаза, грустно вдыхающий волк. Потом раздалось бурчание. Одно ухо зверя вскинулось, прислушиваясь… ну я и так знала, что это у меня в животе отсутствием еды возмущаются. Зверь это тоже понял. Поднялся, подтолкнул меня носом, требуя, чтобы я встала.
Встала, пошла за направившимся к столовой зверем. Чудовище приоткрыло дверь и посторонилось, галантно пропуская меня. А стоило подойти к столу, как мне отодвинули стул, и придвинули, едва села.
– Ой, да ты джентльмен, – пробормотала несколько шокированная я.
Волк ткнулся в руку, сделал глубокий вздох, и, отойдя, уселся на пол, наблюдая за каждым моим движением. Живот повторно напомнил, что с едой я сегодня имела мало общего, и потянувшись к первому блюду я сняла крышку – рис с запеченной рыбой.
Чувствуя себя несколько неловко, набрала в тарелку, оглянулась на волка. Тот продолжал сидеть и неотрывно смотрел на меня. И вот Сонхейду я бы не предложила, а волка почему-то спросила:
– Голоден?
Зверь ничего не сказал, но сглотнул заметно. Я посмотрела на стол, заставленный блюдами с едой, на зверя, который оказался настоящим джентльменом, в отличие от лорда, и решила:
– Сиди здесь, я сейчас.
Волк моего приказа не послушался, и пока я бегала за покрывалом, оставленным в гостиной, тенью следовал за мной, а едва я взяла тяжелый плед, подошел, отобрал, и, дождавшись, пока я пойду вперед, пошел за мной.
В столовой отдал мне его безоговорочно, и с интересом проследил за тем, как я расстилаю ткань на полу. А затем с еще большим интересом за тем, как я переношу блюда со стола на плед, и ставлю для себя тарелку. Тарелку я поставила, потом посмотрела на волка, вспомнила о его манерах, и принесла отдельную тарелку и для него. Зверь оценил, но на вилку посмотрел с сомнением. Я подумала, убрала приборы у себя, не стала ставить и ему.
– Ну, – устраиваясь на пледе, сказала я, – что будешь?
Волк обошел место для незапланированного пикника, сел напротив меня и рядом с приготовленной для него тарелкой, посмотрел на меня, затем, прикрыв глаза, потянул носом. Вдох, еще один, и зверь кивнул на массивное блюдо справа от меня.
– Ваш заказ принят, – полушутливо отрапортовала я, и, потянувшись, сняла крышку.
Плохо прожаренные стейки горкой возвышались на тарелке – да, волк точно знает чего хочет.
– Вам один или два? – вежливо осведомилась я, перегнувшись через покрывало и беря его тарелку.