Замок Ругна
Шрифт:
— Вот пусть этот умелец и проходит мимо кактуса, а нам это не по силам. И с веревкой, кстати, тоже ничего не выйдет. Кактус попросту расстреляет нас своими иголками.
— А мы бы его прямо в воду!
Дор хихикнул, но сразу взял себя в руки.
— А что-нибудь вроде щита можно придумать? — спросил он.
— Из чего придумать? То же, что и с веревкой. Кругом одни камни. Слушай, а вдруг наш кактус не любит купаться? Тогда можно его кропить...
— Ты не прав. Кактусы умеют обходиться без воды, но воду очень любят. Могут пить до бесконечности. Вода не принесет пользы, если... если не направить на кактус очень
— Но как это сделать?
— Без насоса ничего не выйдет, — вздохнул Дор. — С кактусом нам не справиться.
— Огненный дракон справился бы. Нам огонь не по вкусу, а уж растениям и подавно. Огонь лишает их иголок. Приходится отращивать новые, а на это уходит время. Но и огня у нас нет... Иногда я жалею, что ты не обладаешь каким-нибудь могучим талантом, например стенобитным. Или завораживающим, или замораживающим, или поджигающим...
— Тогда Хамфри попросту придумал бы другие преграды. Ведь он знает, с кем сражается. Тут не только волшебный талант нужен, а еще и ум.
— Умом колючку колючками колоться не отучишь, — промямлил Гранди. — Кактус — дурак, с ним не договоришься.
— Кактус — дурак, — проговорил Дор. Он явно что-то обдумывал. — Следовательно, понятное нам для него недоступно.
— Я тоже пока не совсем понимаю.
— Ты наделен переводческим даром. А язык кактусов знаешь?
— Знаю. Но какое отношение...
— Предположим, мы скажем, что несем с собой угрозу. Что мы, допустим, саламандры и сейчас его подожжем.
— Глупая затея. Кактус насторожится, выпустит иголки и убьет саламандр прежде, чем они приблизятся.
— Да, в самом деле. А если оставить огонь, но угрозу заменить скромной опасностью? Допустим, пожарник... Идет мимо. Внутри у пожарника, конечно, пожар, но все обойдется, если соблюдать правила противопожарной безопасности.
— Ив самом деле неплохо, — согласился Гранди. — Но если не получится...
— ...гибель, — закончил Дор. — Превратимся в подушечки для иголок...
Оба посмотрели в сторону рва. Тритон наблюдал за ними, не спуская глаз.
— Или в котлеты на вилке, — добавил Гранди. — Я — простой голем, ты — обыкновенный мальчишка. Мы не герои, мы не созданы для подобных приключений.
— Чем дольше мы здесь торчим, тем больше я боюсь, — согласился Дор. — Начнем же что-нибудь делать, а то я расплачусь, — добавил он и сразу пожалел.
Голем смерил взглядом кактус:
— Прежде, когда я был настоящим големом, этот колючий паршивец не мог причинить мне никакого вреда. Я был неживой и не чувствовал боли. Но теперь... страх мешает мне говорить.
— Решать буду я. И говорить. Король отправил в путь меня, а ты ни при чем. Зачем ты отправился со мной, зачем рискуешь?
— Чтобы помогать. Я же твой друг. Гранди сказал совершеннейшую правду.
— Ладно. Будешь просто переводить кактусу мои слова.
Мальчик собрался с духом и медленно пошел в сторону зловещего иглоноса.
— Говори! — крикнул Гранди, заметив, что кактус уже изготовился стрелять колючками. — Скажи что-нибудь!
— Я... пожарник, — неуверенно начал Дор. — Я... я сделан из огня. Прикоснувшийся ко мне сгорит дотла. А это моя пожарская собака Гранди, очень злая. Я взял ее на всякий случай, но мы просто гуляем, жуем вспышки. Я люблю все жаркое.
Гранди поскреб ногами и посвистел, изображая ветер в колючках кактуса.
— Мы просто гуляем, просто идем мимо, — продолжал мальчик. — Хлопоты нам не нужны. И мы не собираемся устраивать пожар, разве что совсем припечет, и иголки, когда горят, издают противное шипение и очень плохо пахнут. — Дор заметил, что иголки начали опускаться. Кактус поверил! — Мы хорошо относимся к кактусам, знающим свое место. Некоторые кактусы очень хорошие. Лучшие друзья Гранди — это кактусы. И Гранди любит... — Тут Дор понял, что заврался. Пожарские собаки и кактусы — что между ними общего? Пожарская собака может... причесать кактус струей огня! Об этом Дор решил умолчать и продолжил: — Гранди любит нюхать кактусовые цветочки, когда выходит на прогулку. Но колючки мы не любим нюхать. Колючки нас огорчают. А когда мы огорчаемся, то сразу раскаляемся. Раскаляемся, раскаляемся — и вспыхиваем. И тогда уж вспыхивает все вокруг... — Дор понял, что пережаривать, то есть пересаливать в этом вопросе не следует, чтобы не потерять доверие. — Но сейчас мы вовсе не собираемся вспыхивать, потому что знаем, что ты, кактус, нас не обидишь. Кактус прижал иголки, позволяя приятелям пройти. Розыгрыш удался!
— Вкусные вспышки. Хочешь вспышку, кактус? — спросил Дор и протянул руку.
Кактус опасливо взвыл, ну совсем как путана, когда Хруп ткнул в нее пальцем. Дор прошел мимо и вошел в коридор. Но иголки были еще близко, поэтому он продолжал болтать. Если кактус догадается, что его обманули, гнев его будет страшен.
— Приятно было познакомиться, — трещал Дор. — Ума у тебя прямо палата. А то я тут недавно встретил одного, так он попытался меня уколоть. Я так рассердился, а когда сержусь, прямо аж весь вскипаю. Он меня уколол, а я как вскиплю, как вспыхну, как полечу назад, как сожгу все его иголки! Но сам бедолага, счастлив тебе сообщить, остался в целости и сохранности. Ему повезло, потому что день был пасмурный, дождливый, скажу прямо, день, так что он только снаружи слегка припекся, а то бы мог весь сгореть. Теперь просто не могу успокоиться. Ведь он случайно. Ну просто иголка сорвалась. Но я не умею тушить самого себя.
Он повернул за угол, где кактус уже не мог его достать, и в изнеможении прислонился к стенке.
Гранди закончил переводить.
— Такого вдохновенного лгуна я в жизни не встречал! — восхитился Гранди.
— Это я от страха, — признался Дор.
— Ну ничего. Все прошло отлично. Хохот меня так и распирал, но я помнил: если хоть улыбнусь — превращусь в ежика.
Дор вдруг понял — победу он одержал с помощью лжи. Правильно ли это? Ответив самому себе отрицательно, он решил впредь ложью не пользоваться. Ну разве что в самом крайнем случае. Но если вопрос нельзя разрешить честным путем, разумнее просто его оставить.
— Я и не подозревал, что во мне столько трусости, — сказал он, несколько изменив тему. — Наверняка и в старости не стану отважным.
— И я трус, еще какой! — как бы в утешение другу произнес Гранди. — Сколько живу на свете, никогда так не боялся — А вот и третье препятствие — самое худшее. Эх, быть бы великаном-силачом!
— Великанам и силачам хорошо, — вздохнул Голем.
Коридор уперся в обыкновенную дверь, запертую на обыкновенную щеколду.
— Худо-бедно, но пришли, — пробормотал Дор.