Замок Ругна
Шрифт:
«Если я погибну, — размышлял Дор, — Прыгун останется в прошлом навсегда». Разве что возвратное заклинание сработает само по себе, чтобы переправить всех чужаков в их собственное время. Одного живого паука и кучку... Позвольте, если сейчас птица и склюет тело, то это ведь не его тело. Может, выйдет серединка на половинку: он вернется полуживым, кем-то вроде зомби. Будет бродить в окрестностях замка, и Джонатан станет его собеседником.
— Ко-мок! — каркнула птица и устремилась к великанскому, разлапистому, похожему на обыкновенское дереву. Момент — и они оказались в огромном
Это было фантастическое гнездо! Для его строительства птица употребила, очевидно, все, что на ум взбредет и в клюв попадется. Веревки, листья, змеиная кожа, морские водоросли, тряпицы, перья, серебряная проволока — Бинк говорил, что где-то в чаще растет серебристый тополь; птица, очевидно, нашла это дерево, — драконья чешуя, засохшие хлебные корки, волосины из хвоста гарпии, щупальца древопутан, стекляшки, морские раковины, амулет, сделанный из гривы кентавра, высохшие червяки и множество других невообразимых вещей.
А содержимое гнезда оказалось еще интереснее! Что лежало в гнезде? Ну конечно, яйца. Но какие! Конечно, их снесла не пестрая барахолка, потому что яйца эти были всевозможных цветов, размеров и разнообразнейшей формы. Круглые, продолговатые, пасхальные; зеленые, алые, в горошек; величиной с человеческую голову и с ноготь мизинца. Наконец, сковорода с яичницей о десяти яйцах — несомненный гвоздь коллекции. Кучками лежали покрытые мхом штыки, болты и сверла. Отдельно — абсолютно левый башмак; отдельно — обглоданные куриные косточки, золотые ключики, книги в рваных обложках, гнилая фанера и живой звук. А еще — мраморная статуя лошади с крыльями и несколько шариков из рога единорога. Плюс напольные часы с инкрустацией, но без стрелок, три дырки от бублика, полинявшая птичка колибри, полированная какашка оборотня.
И Дор.
— Ко-мок! — ликующе каркнула пестрая барахолка и взмахнула крыльями, так что бумажки, листья, перья на секунду поднялись с насиженных мест. Птица улетела.
Пестрая барахолка попросту любила собирать вещи. Дор стал экспонатом ее коллекции. Первым человеческим экспонатом. А первым ли? Дор осмотрелся. Нет, никаких других человеков не видно. А может, птица людьми попросту закусывала? Но и костей не видно. Хотя и это ничего не доказывает — барахолка могла поглощать и мясо, и кости. Но Дора она изловила не на земле, а в воздухе. Может, приняла его за редкостную породу летающего человека, поэтому и не съела?
Дор перебрался через завалы, подполз к краю гнезда и глянул вниз. Но, кроме густой листвы, ничего не увидел. Он не сомневался, однако, что гнездо находится на страшной высоте. Спрыгнешь — убьешься. А не попытаться ли слезть? Ветка, на которой держалось гнездо, была круглая, гладкая и вдобавок Мокрая. Если бы она не раздваивалась как раз под дном гнезда, на ней вряд ли что-нибудь могло бы удержаться. Дор не сомневался, что рухнул бы вниз. Не мастак он лазать по деревьям.
Время поджимало. Барахолка сейчас вернется. Надо что-то решать. Дор придумывал и сразу отвергал придуманное. Спрыгнуть — ударишься о землю и убьешься. Спуститься по стволу — сорвешься, ударишься о землю и убьешься. Останешься в гнезде — съест
— Что же мне делать? — чуть не плача, вслух спросил Дор.
— Очень просто, — ответила статуэтка из рога единорога. — Надергай обрывков из стенок гнезда, сплети веревку и спустись по ней на землю.
— Только не из меня! — возразило гнездо.
Из стенки торчал кусок веревки. Дор дернул — веревка порвалась. Потянул за соломинку — сломалась. Дернул за тряпицу — разъехалась. А серебряная проволока оказалась слишком тонкой.
— Успокойся, гнездо, — сказал он. — Из тебя ничего не получится. — Он робко оглянулся по сторонам. — Ну посоветуйте же хоть что-нибудь!
— Я волшебное кольцо, — заявило какое-то колечко. — Надень меня на палец и загадай желание, какое хочешь, какое пожелаешь — у меня непомерная сила.
Как же оно позволило занести себя на эту помойку? Ну ладно, выбирать не приходится. Дор надел кольцо на мизинец.
— Желаю очутиться на земле, — прошептал он. ...и остался на месте.
— Это кольцо лжет и не краснеет, — буркнула какашка оборотня.
— Не лгу! — крикнуло кольцо. — Просто надо подождать! Потерпеть! Поверить, в конце концов! Я ведь очень долго пролежало без дела.
В ответ раздался дружный гогот мусорной братии. Дор расчистил место, прилег и принялся размышлять. Но придумать ничего не мог, как ни старался.
И тут над краем гнезда показалась одна мохнатая лапа, за ней — вторая, следом — пара зеленых глаз-фонарей в окружении маленьких черных глазков.
— Прыгун! — радостно заорал Дор. — Как же ты меня нашел?
— Как нашел, как нашел, — ворчливо протрещал паук, переваливаясь через край веселым брюхом-лицом; какое счастье вновь видеть это потешное нарисованное лицо! — Я ведь прикрепил к тебе подтяжку. У нас, пауков, такая привычка — прикреплять подтяжки. Когда птица схватила тебя, я полетел следом, только держался на приличном расстоянии. Клянусь паутиной, я был сродни какому-нибудь невидимке. Я повис на этом дереве, а когда добрался до верха, нашел тебя.
— Вот красота! А я боялся, что никогда тебя больше не увижу!
— Мне нужно твое колдовство. Без него мне назад не вернуться.
На самом деле разговор шел не так бойко — в запасе у Прыгуна было все-таки маловато слов, — но по сравнению с прошлым совсем неплохо.
— Бежим отсюда? — предложил Дор.
— Бежим, — согласился Прыгун. Прыгун прицепил к Дору паутину и готовился опустить его сквозь листву, когда раздался шум.
Шорох огромных крыльев! Пестрая барахолка летела домой!
Прыгун вывалился из гнезда и исчез среди листвы. Дор испугался, но сразу вспомнил: паукам высота не страшна — их выручают подтяжки. Дор мог отправиться следом, но усомнился в надежности собственной нити. Барахолка появилась в тот момент, когда Прыгун прилаживал подтяжку. В спешке паук мог плохо закрепить ее.
— Иногда у тебя совсем некстати начинают трястись поджилки, — сурово укорил Дор самого себя.
Ослепительная госпожа барахолка подлетела к гнезду и что-то в него бросила.
— Ко-мок! — каркнула она и вновь улетела. О, ненасытная жажда собирательства!