Замуж по контракту
Шрифт:
Он с интересом оглядывается по сторонам. Я отвечаю на его вопрос, но вижу, что Адам меня не слышит. Он жадно рассматривает фотографии на стенах, вещи и детали интерьера, которые выбирал его старший сын.
— Мы тут проводим больше всего времени, — говорю Адаму и подхожу к нему вплотную. — Можно сказать, что это наш дом.
— Тут мило, — он с трудом переводит внимание на меня. — И чувствуется женская рука.
— Ох, насчёт этого с Владом пришлось повоевать! Он аскет и минималист.
— У вас скоро
— Да, в Италии…
Я прикусываю язык, запоздало понимая, что Адам так и не получил приглашения. Неловко обсуждать с ним церемонию, когда его даже не включили в список гостей.
— Не переживай, — Адам усмехается, догадавшись о причине моего замешательства. — Я бы удивился, если получил приглашение. А так все закономерно.
Он произносит это без обиды, скорее хочет свести неловкость в шутку.
— Хотя сегодняшний вечер выбивается из нормы, — Адам поворачивается к Павлу. — Как ты уговорила Влада на наш разговор?
— Он сам так решил.
Яскевич коротко смеётся.
— Ты скромная девушка, Лена, — заключает он. — И очень сильная. Мужчины часто недооценивают женщин, за что расплачиваются потом. Мы недооцениваем ад, в который женщина может превратить нашу жизнь, и еще чаще упускаем рай, который она может подарить.
Он говорит обо мне и матери Влада и Павла. Это очевидно, хотя и прикрыто формой афоризма. Я смотрю ему в глаза и чувствую укол, меня пронзает жизненный опыт, который ему достался. Я вижу перед собой много пережившего и много сотворившего человека. Яскевич не прячется за усмешкой или колкостью, в которых он мастер, а пускает в свой круг.
— Да, я сильная, — я соглашаюсь. — Я поняла это рядом с Владом.
Я шагаю в сторону, привлекая внимание Павла.
— Вы же еще не разговаривали, как братья? Влад не знал все это время, что у вас одна мать.
— Сегодня поговорим, — с неясной интонацией бросает Паша.
— Ты что ждёшь угроз от него? Или ярости? Боже, Паша, он бы не позвал тебя за один стол со мной, если бы собирался вести мужской разговор.
Раздаётся щелчок входной двери.
— Почти не опоздал, — произношу и поворачиваю к холлу. — Минутку.
Бестужев ставит дипломат на комод, поправляет прическу небрежным взмахом ладони и проходит крепкими пальцами по воротнику белой рубашки. Я любуюсь его красивыми жестами, в которых слышится эхо силы. А еще напряжения.
— Переживаешь? — спрашиваю шепотом, подходя к комоду. — Переживать нормально, Влад, так что качать головой необязательно. Они кстати уже приехали, пока никто не подрался.
— Ключевое слово пока, — хмуро шутит Бестужев.
— Как дела в офисе?
— Более-менее, до сих пор разгребаем неприятности, которые устроил Самохин. Два контракта удалось вернуть.
— Отлично, — я встаю на носочки и целую его в щеку.
— Проверяешь, курил
Черт, он тоже изучил меня до мелочей.
— Не курил, — я кривлю его, а ладонями провожу по пиджаку, который, к счастью, оказывается темно-зеленого цвета. — Я боялась, что ты будешь весь в чёрном.
— Как на панихиде?
— Вроде того.
Я в последний раз прохожу цепким взглядом по Бестужеву, проверяя его костюм и настрой, после чего легонько тяну его вперёд.
— Пойдём, гости ждут.
Влад берет меня под руку. Мы входим в гостиную вместе, которая тут же превращается в Гренландское море. Становится холодно, да так, что морозные иголки колют кожу.
Ох, просто не будет!
— Спасибо, что приехали, — Влад звучит по-деловому, как будто к нему пожаловали партнеры на переговоры. — Вы еще не ужинали?
— Нет, мы решили дождаться тебя.
Я подаю ему карту вина, а Павла и Адама приглашаю к столу жестом. Нам всем нужно расслабиться, и совместный ужин должен чертовски в этом помочь. Хорошее вино и вкусная еда творят чудеса, как известно.
Я слышу, как Влад подзывает официанта и дает последние распоряжения. После он тоже подходит к столу и галантно подвигает мой стул. Он садится за стол последним. Я вижу, что он по-прежнему напряжен. Хотя надо хорошо знать Бестужева, чтобы заметить его стресс. Он сдергивает кольцо с салфетки излишне резковатым жестом и дышит другими отрезками. Обычно дыхание Влада напоминает мягкий прибой, а тут рваные наплывы. То чаще, то реже, то вовсе прерывистая линия.
Я обхватываю его широкую ладонь под столом. Ох… У него не пальцы, а сталь. Я вдруг понимаю, что он не просто так заикнулся о драке, он бы с радостью приложился об челюсть Паши.
— Красивая квартира, — бросает Яскевич, который тоже неожиданно забывает свое саркастическое красноречие и спасается чисто светскими фразами.
Тоже нервничает?
Такое чувство, что все за столом понимают, как много на кону, и боятся всё испортить.
— Да, а ковры лучше всяких похвал, — отзывается Паша, и вот его голос выбивается из общей мелодии, в его интонации слышится и вызов, и оголенный нерв. — Мы так будем общаться, да? Комплиментами?
Он качает головой, словно не может поверить в происходящее.
— Как будто нам больше не о чем поговорить, — Паша усмехается.
Он порывисто поднимается, когда к столу подходит официант. Паша вырывает из его ладони бутылку и откупоривает ее сам. Вино льется в бокалы уже через мгновение. Паша исполняет роль официанта с ядовитым удовольствием, наклоняясь к столу низким поклоном.
— За семью? — он поднимает бокал и указывает им в мою сторону. — И за главного человека, который нас всех собрал и починил!
Влад поднимается из-за стола, но я ловлю его за локоть.