Замуж с осложнениями. Трилогия
Шрифт:
— Его изгнали с Муданга, — внезапно очень четко говорит Алтонгирел. — Он вне закона. И никогда не сможет туда вернуться.
Я, наверное, все-таки слегка под мухой, потому что после этих слов начинаю ждать, что вот сейчас меня окатит, как холодной водой, осознанием, а оно все не окатывает. Я так увлекаюсь собственными ощущениями, что напрочь забываю как-то осмыслить услышанное. Ну изгнали. Небось тоже за лицо. Ну не может вернуться. Не очень-то и хотелось. Хотя ему, наверное, хочется. Завод там собирался
Сквозь сонное сознание слышу голос Алтонгирела:
— Что, охотница за капиталом, поняла, во что вляпалась? Нужны тебе деньги, добытые грязными руками? Уродство ты терпишь, а как насчет того, что Совет Старейшин не допускает его на родную планету? Или ты за деньги с любым уголовником трахаться готова?!
Я даже не заметила, как Алтоша встал и навис надо мной через стол. Глаза горят, на губах пена. Думаешь, напугал? Думаешь, я тебе спущу такие слова о моем муже?
Встаю, забираюсь на стул, если уж у нас тут конкурс, кто выше.
— Ты кусок дерьма! — объявляю звонко. — Все никак не переживешь, что он тебе не дал пятнадцать лет назад, а потом тебе самому противно стало! А теперь появляюсь я, и оказывается, что шрамы — не помеха для любви. Вот ты и убедил себя, что это у меня не любовь, а корысть. Тогда ты вроде как не виноват, что прикоснуться к нему брезгуешь, ведь все брезгуют, значит, ты не хуже всех! Ты его хочешь, а не можешь, а я могу, вот и все тут!
В этот момент на стол между нами ставят новую кружку пива, и с моей легкой ноги ее содержимое немедленно окатывает Алтонгирела целиком.
Домой на корабль народ возвращается довольно понуро. Мое сольное выступление не прошло незамеченным, и многие, похоже, разделяют мое мнение насчет мотивов духовника. Однако на меня никто не смотрит.
Азамат, как выяснилось, не просто пошел воздухом дышать, а прогулялся до самого корабля, да так там и остался. Видно, не очень-то ему на самом деле было весело провожать уволенных. Или Алтонгирела. Или этот гад и капитану что-нибудь приятное сказал. Небось про меня напоследок проникновенную речь толкнул.
На корабле я вижу Азамата только мельком — его кто-то окликает по делу. Топаю к себе. Вторая половина дня сегодня явно не удалась. Эх, а все так хорошо начиналось… Теперь ведь Азамат починит замок, и больше я к нему под бок не прокрадусь посреди ночи. И Эцагана жалко. Мало того что уволили, так еще я Алтонгирела разозлила, он теперь совсем невыносимым станет. Интересно, подозревает ли Эцаган, что у Алтоши
Что-то все плохо. Иду в душ и заваливаюсь спать.
Стоит мне отключиться, как кто-то громко стучит в дверь. Ну кого принесла нелегкая? Стук настойчиво повторяется. Кому-то сильно надо. Ой, а что, если кому-то врач нужен?
Мгновенно просыпаюсь и открываю дверь. В каюту чуть ли не впадает Азамат.
— Что такое?! — спрашиваю, в спешке одергивая футболку (не доползла еще новую пижаму достать).
Он закрывает дверь у себя за спиной и выпаливает:
— Лиза, все не так, как вы подумали!
Мой мозг принимает вид кубика Рубика в положении, наиболее удаленном от «собрано».
— А как я подумала?
— Про то, что… Алтонгирел…
А! Господи, нашел из-за чего меня будить. Расслабляюсь, втягиваю ноги под одеяло.
— Успокойся, я понимаю, что ты с ним не спишь.
— Ч-что? — переспрашивает Азамат в полном замешательстве.
— Неважно, — смеюсь. Кажется, кто-то тут совсем неиспорченный. — Его фантазии — его проблемы.
— Это не фантазии, — мрачно вздыхает Азамат.
Что-то я уже ничего не понимаю. Двигаюсь поближе к стенке и хлопаю по краю кровати:
— Садись и объясни толком, что я, по-твоему, не так поняла.
Он садится, глядит на меня настороженно. Ждешь, что завизжу и шарахнусь? Щаз-з-з, я слишком спать хочу. Беру его под руку, пристраиваю голову на плечо. Вот она я, никуда не денусь.
— Мне передали, что он тебе сказал про… про изгнание.
— А-а, — говорю глубокомысленно. — Да, че-то такое брехал.
— Ты ему не поверила?
— Не помню. Я решила, что он опять пытается испортить тебе жизнь.
Азамат обреченно вздыхает. Что так?
— Ладно, раз уж я к тебе вломился ради этого, придется все равно рассказать. Я думал, ты ему поверила, и…
— Ну-у, так что там? Расскажи мне страшную сказку на ночь.
Он внезапно гладит меня по голове, бережно так, медленно, как будто хочет запомнить ощущение.
— Меня действительно изгнали с Муданга, — говорит он. — Уже пятнадцать лет как.
Я некоторое время жду продолжения, но оно не следует. Неправильная сказка.
— И что?
— Я должен был тебе сказать, но…
— Да ладно, ты еще много чего о себе не рассказал.
Он озадаченно прокашливается.
— Лиза… ты понимаешь, что по муданжским законам я преступник?
Я слегка поднимаю голову, чтобы заглянуть ему в лицо.
— Да они там все рехнулись на твоем Муданге, — говорю. — Ничего удивительного, что их джингоши завоевали, если выгонять таких, как ты.