Замуж с осложнениями. Трилогия
Шрифт:
Азамат пару секунд осмысливает мою позицию.
— Ты считаешь, что это было несправедливо?
— Конечно! — заявляю я со всей сонной пьяной уверенностью. — Ты у меня лапочка и ничего плохого не сделал.
Он начинает хохотать.
— Господи, Лиза, какая ты доверчивая, я не могу…
— Да ну тебя, ложился бы спать, вот охота рефлексировать! И вообще, знаю я вас, муданжцев. Небось из-за лица и выгнали.
Он снова вздыхает.
— Ну косвенным образом. От меня отрекся отец. Из-за лица. Я не был женат и по закону не имел права
Вот тут я просыпаюсь.
— Что он сделал?!
— Ну он никогда меня особенно не любил, а тут… он уважаемый человек. Я бы портил ему репутацию. А у него есть еще младший сын, образцовый семьянин… В общем, отец предпочел от меня избавиться.
Кажется, я разучилась дышать.
— И… и никто не вправил ему мозги?
— А кому нужен человек, который не нужен собственному отцу? — горько усмехается Азамат. — Тем более отец — мудрый, влиятельный. Глупо с ним спорить.
— Нет-нет, погоди, ты что, считаешь, что он мог быть прав?!
— Ну… — Он как-то неуместно смущается. — А ты тоже считаешь, что нет?
Мне кажется, у меня глаза на стебельках вытянулись.
— Он. Не. Может. Быть. Прав. Он старый засранец, который не понимает, каким сыном его незаслуженно наградила жизнь!!
Азамат выглядит так, как будто сейчас заплачет.
— Вот и… Алтонгирел был единственным из моих друзей, кто так считал.
— И почему он за тебя не вступился?
— А что он мог? Ему было восемнадцать!
— А твой брат?
— Ему тоже. И не пойдет же он против отца. Тот человек решительный, мог и обоих нас выкинуть.
— А его самого выкинуть нельзя?! — взрываюсь я. — Что этот ваш Совет Старейшин? Неужели ничего нельзя было сделать?!
Азамат некоторое время смотрит в пол, потом качает головой:
— Ты не представляешь, в каком я был состоянии, когда очнулся и понял, что произошло. У меня несколько недель просто выпало из памяти, я был как в тумане. Помню, как отец зашел, увидел меня и сказал, что, пожалуй, я для него умер. А потом меня депортировали.
Я вцепляюсь в него мертвой хваткой, чувствуя, как слезы текут по носу. Господи, а мы-то на Земле боремся с пережитками патриархального мировоззрения… Думаем, это у нас проблемы… А тут отцу не нужен — и без суда и следствия… жены опять же нет…
— Слушай, но теперь-то ты женат, значит, можешь вернуться, — соображаю я.
— Все не так просто, — угрюмо говорит Азамат.
Ну да, а я наивная…
— Ну рассказывай, как именно непросто.
— Видишь ли… Алтонгирел ведь не Старейшина, он только выполнял функции посредника на корабле. Он нас, конечно, поженил, но это действительно только здесь, в космосе. А если я вернусь на Муданг, то придется получать одобрение Старейшин.
— Ну.
— Ну… ты же не полетишь со мной ради…
— Конечно, полечу! Да я бы слетала только ради того, чтобы оттаскать за бороду твоего чумного папашу, хоть он и не заслуживает такого высокого титула!
Азамат обнимает меня, но я чувствую в его жесте
— Ты чудо, — говорит он, — но Старейшины кого попало не женят. Они одобрят наш брак, только если сочтут, что мы подходим друг другу. Но ты посмотри, кто ты и кто я, — это совершенно невозможно.
— Ну я бы не была столь категорична. И вообще, ты что, не хочешь даже попробовать?
— Я… понимаешь, если они не одобрят, то мы не сможем быть вместе.
— То есть как?
— Ну брак будет аннулирован, и все. И мне нельзя будет быть с тобой.
— Что значит нельзя? Улетим на Землю и поженимся там, у нас только ID спрашивают, и никаких «подходим — не подходим».
Он качает головой.
— Нет. Ты, наверное, не поймешь. Нельзя — это нельзя. Все. Табу.
Прекрасно. То есть или он так и болтается до конца жизни в космосе из-за бешеного старпера, или нас разъединяют железным племенным законом. Чертовы дикари! Но не могу же я все так оставить… В конце концов, Старейшины — старые люди, у них болячек тыщи должны быть, может, мне удастся их уговорить на сделку? Да и вообще, по-моему, мы хорошо друг другу подходим. К тому же у Азамата много денег, а Старейшины тоже люди. Господи, вот черт, я ведь могу ему сильно исправить жизнь — но рискую его потерять.
С другой стороны… он тоже не железный. Закон законом, но легко ли ему будет расстаться со мной по приказу? Может, я его еще уведу с пути истинного? Ну не могу поверить, что нас разлучат. Ну вот же как я точно ему под мышку вписываюсь!
— Азамат, — говорю решительно, — надо обязательно попытаться. Я нутром чую, что дело выгорит.
— Это невозможно, — усмехается он, но в глазах у него я вижу проблеск надежды. — Но… если ты хочешь, то мы полетим на Муданг.
— Значит, полетим.
— Только… это, конечно, невероятно, но если они все-таки одобрят, то учти, что наш брак будет признаваться и на Земле. И ты не сможешь взять другого мужа, пока я не умру.
— Не вздумай, — говорю. — А то я приобрела устойчивую привычку следовать за тобой.
Глава 14
Мы еще некоторое время сидим в обнимку, думая о вечном и бесчеловечном, а потом Азамат начинает шевеление на предмет сбежать. Отпускать его одного мне не слишком-то хочется, еще напридумывает себе всяких глупостей. А мне всю ночь будет сниться какое-нибудь том-и-джерри с его папашей. Брр.
В раздумьях наматываю на руку Азаматову косу — а что, и поводок… Кончик влажный. Все-таки заплел мокрые?
— Ты сейчас голову мыл, что ли? — спрашиваю.
Вопрос, видимо, звучит несколько невпопад, потому что Азамат секунду раздумывает.
— Нет… только сполоснулся слегка, как пришел… а что?
Кажется, я вломилась на частную территорию.
— Ничего, у тебя просто коса внизу мокрая.
Он немедленно отбирает у меня «поводок» и перевешивает на другую сторону. Вдох-выдох, детка, он просто очень предупредительный.