Замыкание
Шрифт:
– Соня, отключи мозги, ведь ты меня хочешь, - нашептывал он ей, подливал вино и пытался снимать одежды. Она опьянела и прилегла на диван.
Мозги, действительно, отключились, и потом, как ни пыталась вспомнить, что же произошло между ними, все стерлось из памяти. Запомнила только, что хотелось спать, а он тянул ее к выходу.
– Извини, неотложные дела, и еще знаешь что, исчезни куда-нибудь ненадолго, не будет тебе и не будет дела. Я дам знать через Кольку, когда тебе можно возвращаться.
Только у дороги, долго ловили такси,
Кого-то выгнали, спецодежду поменяли и стали разбираться, ведь не рабочие придумали забастовку. Порядок устоялся, и надо случиться экстраординарному, чтобы перестали терпеть.
Кто-то донес, что приходила женщина и читала рабочим запрещенную литературу. Вызвали Маргариту, устроили встречу с доносителем, он сказал, что была другая. В то учреждение таскали всех, кто проводил социологический опрос, пока Маргарита не призналась, что вместо нее работала Софья.
Наконец остановилось такси. На прощание Григорий обнял ее и попросил быть
умницей.
Николай был дома, лежал на диване и смотрел телевизор. Не сняв пальто, стала
рассказывать, что сталевары, у которых проводила анкетный опрос, устроили забастовку и ее могут посадить. Сильно побледневший муж вскочил с дивана, от резкого движения что-то случилось со спиной, он не мог выпрямиться и в согнутом положении нервно заговорил:
– Все, меня посадят. Посадят, козлом сделают, у, идиотка, все из-за тебя.
– Почему тебя?
– удивилась она, - Посадят меня, если я не сбегу, сегодня же.
– Столько книг, обязательно надо было им Ленина читать, - он морщился,
попытки выпрямиться вызывали сильную боль, - Зачем Ленин? Ты можешь мне объяснить? Ведь он даже не философ.
– А знаешь, что такое материя? Не знаешь. А я знаю, то, что ощущается. Есть только то, что ощущаешь. Настоящий мужик такое написал.
Николай ее услышал, даже увидел, и то, что увидел, ему понравилось, да так, что забыл о боли в спине.
– Дай проверю, - он обнял ее.
– Был еще гениальный мужик, который открыл
принцип удовольствия. Так объединим же на практике материю с либидо.
– Это как же?
– спросила она с придыханием.
– Сейчас узнаешь.
И теплая волна удовольствия накрыла ее с головой.
***
Николай позвонил матери предупредить, скоро приедут, привезут Машу. Наклевывается работа, для него и Сони, зарплата такая, на всех хватит денег. Но пока немного займут у нее.
Софьиным родителям звонить не стали, их не обмануть. Какая работа перед самым Новым годом? Разве что дедом Морозом и Снегурочкой.
У Дуси взяли сухари и банку тушенки, закупили алкоголь и успели на последнюю электричку в этом году. У Николая был ключ от дачного домика в садоводческом товариществе "Незабудка". Участок в четыре сотки, почти брошенный, летом густо зарастал травой, - выделили деду на работе,
Уральским зимним вечером, за два часа до Нового года они вдвоем оказались в холодной избе. Щитовые стены спасали только от ветра. Печь, плохо промазанная, как говорила мать, кривыми руками, - сильно коптила. Сизый дым заползал через щели в комнату. Глаза слезились, открыли окно, чтобы не угореть. Софья с надеждой смотрела на мужа, неужели ничего нельзя сделать?
– Надо утепляться, - сказал он и полез в кладовку.
Вскоре у печи образовалась гора старой, неказистой на вид одежды, но из натуральной шерсти. И, о, чудо, валенки, огромные, почти до колена Николаю.
– Мужичок с ноготок, будешь в них в лес за дровами ходить.
– Ты тоже, - он протянул ей черные, укороченные валенки женского размера.
В кладовке обнаружилось пыльное, пахнущее плесенью, мужское пальто из драпа, для Софьи нашлась беличья шубка с вытертым мехом на рукавах.
Шубка тоже пахла плесенью, но она влезла в нее и покрутилась перед мутным
зеркалом.
– Тебе бы только выпить, закусить и перед зеркалом вертеться. Счастливая,
ничего в голову не берешь, - ворчал Николай.
Ей было хорошо: муж рядом и при деле - спасал жену. Самый счастливый Новый год в их семейной жизни. Как будто она долго бежала по пересеченной местности, и, наконец, выбралась на зеленую лужайку, где пахнет земляникой и солнышко греет. Китайская диалектика, как бы сказал Яков: чем лучше, тем хуже, чем хуже, тем лучше.
Через девять месяцев у нее родился сын Миша.
Школа
Софья получила диплом советского образца на два года позже сокурсниц из-за рождения детей. Пришла в школу номер пятьдесят шесть в заводском районе, недалеко от своего дома, и удивилась, встретив Марго. Та преподавала в старших классах. Удивительнее было то, что после школы она спешила в храм помолиться, - независимой, уверенной Марго не подходило быть верующей, она покидала собрания, на которые была щедра завуч, и обещала за всех помолиться. Никто не возмущался: может, бог есть и поможет. Завуч изредка ворчала, что храмом наша Маргарита Константиновна называет косметический центр Галатея. Но ее никто ее не поддерживал.
Марго стала поучать Софью:
– Как себя подашь, так тебя и будут воспринимать, меняйся, не меняйся.
Софья возмутилась:
– Ошибки - это наш опыт, без них мы ничему не научимся. А ты путаешь школу с армией: сапер ошибается только раз.
– Да, как в армии: кто силен, тот и прав. Не попадайся лишний раз начальству на глаза и исполняй приказания.
Софья прибегала на последней минуте перед началом урока, хватала журнал и спешила в класс.
Маша и Миша часто болели, сын, казалось, приходил в детсад только за тем, чтобы прихватить очередную вирусную инфекцию, но она не могла сидеть с ними, звала мать. Та работала в тихой конторе, перебирала бумаги и каждый раз, как заболевали внуки, писала заявление на отпуск без содержания. Наконец, родители, посоветовавшись, решили, что мать уволится и будет с внуками, иначе Софья не справится: ее работа требует полного погружения.