Заноза для хирурга
Шрифт:
Перевожу на врача ошалелый взгляд.
– Что, вот так прямо сразу? – дурацкий вопрос, знаю, но в голове это всё не укладывается.
– А ты что, не планировала? – гинеколог берёт в руки мою карту.
– Я… не то чтобы не планировала, но…
Растерянно замолкаю.
– Ладно, вижу, ошарашила я тебя, – Татьяна Алексеевна смотрит на меня внимательно. – Иди перевари. Только с решением не затягивай, срок приличный уже.
Возвращаюсь в хирургическое отделение. Двигаюсь как будто на автомате, даже мыслей никаких нет. Только когда меня дважды окликают у
– Анна Николаевна, – в третий раз зовёт меня одна из медсестёр, – вас искал Никита Сергеевич.
– Да, хорошо, – отвечаю медленно. – А зачем?
– Я не знаю, – девушка растерянно пожимает плечами. – Он не сказал.
– Ну да, конечно, не сказал, – повторяю заторможенно. – Что не сказал?
– Зачем вас вызывал, – осторожно отвечает медсестра.
– А он меня вызывал?
– Анна Николаевна, у вас всё в порядке?
– Да, конечно, Люба, спасибо, – киваю.
– Я Люда, – поправляют меня.
– Простите, Люда… То есть Люба…
– Я лучше пойду, – девушка глядит на меня круглыми глазами и поспешно ретируется.
А я, кое-как собрав мысли в кучу, направляюсь к кабинету заведующего. В конце концов, это его ребёнок…
О, господи! Торможу посреди коридора, не в силах сделать ни шагу больше. Это ведь ЕГО ребёнок! У нас только-только всё наладилось! Он, конечно, любит детей… своего сына ведь любит, даже при том, что это не его сын! Но что если…
Вот вроде головой я понимаю, что мне просто гормоны в мозг ударили. И всё должно быть нормально. Но ничего не могу с собой поделать.
– Анна Николаевна, вы ко мне шли?
Понимаю глаза на Никиту. Мы стоим возле двери. Значит, всё-таки дошла до кабинета.
– Да, – говорю тихо, а потом, справившись с голосом, повторяю чуть громче: – Да, к вам.
– Отлично! У меня для вас хорошие новости, – он улыбается.
«У меня для тебя тоже есть новость», – проносится в мыслях.
Глава 28
Никита открывает мне дверь в кабинет, пропуская вперёд. Захожу, но не успеваю открыть рот, как он говорит:
– Завтра с утра снимем Соболевского с ИВЛ. Состояние стабильное, показатели в норме. Так что «разбудим» его после пятиминутки и обхода.
Моргнув, смотрю на хирурга в ступоре. Видимо, мозг не в состоянии переключиться.
– Аннушка? – меня обнимают, вглядываются в лицо. – Ты что? Так перенервничала?
– Я… да, перенервничала, – поднимаю на него глаза.
– Всё должно быть в порядке, – он ободряюще мне улыбается, но тут же хмурится. – Милая, что такое? Ты дрожишь?
– Нет, – говорю тихо, отхожу от него на пару шагов, – нет, не переживай, я просто… просто устала, наверное. В таком напряжении была из-за Германа вчера и сегодня.
– Ну хорошо, – он смотрит на меня с подозрением. – Ты поедешь ко мне? Давай заберём Дарси и немного твоих вещей, остальное потом привезём, что будет нужно…
– Никита, подожди, пожалуйста, – прерываю его. – Не торопи меня.
Воцаряется молчание. Наконец, он тихо говорит:
– Я сделал что-то не так?
Качаю головой. Надо уже сказать ему про беременность, но у меня – чёрт знает почему – язык не поворачивается.
– Не молчи, пожалуйста! – на его лице отчётливо проступает напряжение, почти страх. – Если у нас что-то не в порядке, скажи, что! Аня? Я всё исправлю, только скажи!
– Прости, – выдавливаю из себя. – Не волнуйся так. Всё в порядке, – выдыхаю.
Мне просто нужно немного времени. Мне… Герман Эдуардович нужен! Он бы смог меня успокоить. Одного его присутствия достаточно. Я дождусь, когда он придёт в себя. И тогда скажу!
Странным образом мысли о Соболевском успокаивают, и у меня получается улыбнуться хирургу.
– Точно всё в порядке? – он как будто немного расслабляется.
– Да, точно, – подхожу и обнимаю его сама. – Знаешь, наши отношения иногда напоминают мне американские горки. Очередной рывок – и падение в пропасть. Сейчас ты хочешь, чтобы я переехала к тебе, а у меня такое чувство, будто я несусь с горы вниз головой.
Мужчина отстраняется и внимательно смотрит на меня. На лице задумчивость, взгляд нечитаемый и какой-то… лихорадочный.
– Хорошо, я понял, – произносит медленно. – Прошу тебя только об одном: сразу говори мне, если я где-то накосячу, ладно?
– Договорились, – улыбаюсь и коротко его целую. – Давай сегодня без переездов? Я жутко устала, хочу выспаться и завтра быть бодрой, когда Герман придёт в себя.
– Конечно, – Никита отпускает меня, и очень вовремя.
В кабинет стучат, заглядывает один из ординаторов.
– Никита Сергеевич, вас просили спуститься в приёмное.
– Иду.
Врач кивает и закрывает дверь. Хирург оборачивается ко мне.
– Ань, езжай домой тогда? Чёрт его знает, на сколько я ещё задержусь.
– Хорошо.
– До завтра? – он протягивает мне руку, я переплетаю свои пальцы с его, улыбаюсь.
– Да, до завтра.
С утра мне опять доставляют еду. Правда, уже без цветов. Смотрю на венские вафли и салат с креветками – теперь-то понятно, что случилось с моим аппетитом, да и не только с ним. Меня стало легко выбить из колеи, гормоны шарашат. Кладу руки на плоский пока живот, поглаживаю. До сих пор не верится…
В отделении всё как всегда. Среди утренней суеты меня вылавливает Никита. Наедине мы не виделись, поздоровались, как коллеги.
– Анна Николаевна, прошу вас обязательно быть на утренней конференции.
– Естественно, – смотрю на него непонимающе. – Никогда её не пропускала и не собираюсь.
– Я просто хотел убедиться, – он кидает на меня странный взгляд, но в ворохе дел я не придаю этому значения.
Пятиминутка идёт своим чередом. Докладывают врачи, отчитываются медсёстры. Я время от времени смотрю на Никиту – такое ощущение, что мысли у него бродят где-то далеко. Мужчина встаёт после финального доклада, который делает ответственный дежурный, – сигнал к тому, что конференция подошла к концу. Все, переговариваясь, начинают подниматься со своих мест. Я тоже встаю.