Западня для Евы (Ловушка для Евы)
Шрифт:
– Я этим займусь, – предложил Макнаб. – Пирога наелся, теперь надо отработать.
– Начинай. А я проверю, как там Спарроуз, пришел ли он в сознание и смогу ли я что-нибудь из него выудить. Финн, оставляю тебя и Рорка добивать электронику. Рива выбыла из строя, и, пока Токимото гладит ее по головке, вам будет не хватать рабочих рук.
– Выкати нам танкер кофе – и мы в игре!
– Вам стоит кое-что узнать, прежде чем вы умчитесь, лейтенант, – заметил Рорк. – Мы извлекаем данные из компьютера Кейд. Они зашифрованы, но шифр мы вскроем.
– Отлично. Дайте мне знать, когда…
– Я не закончил.
– Ну и что? Слушай, это все подробности для ОЭС. Мне нужен только результат. Мне нужны данные.
– Ты питаешь слишком мало уважения к электронике, – вздохнул Финн.
– То же самое, смею предположить, можно сказать о Бисселе, – вставил Рорк. Так как Ева не притронулась к холодному соку, который принесла ей Пибоди, Рорк взял ее стакан и выпил. – Смысл компьютерного червя в том, чтобы заражать целые сети – крупные или мелкие, простые или сложные – в один прием. Заражать и отключать навсегда. Но здесь мы имеем дело не с этим. Возможно, это какой-то вариант, первоначальная версия, но этот вирус совсем не такой мощный, как нам внушали. Его сравнительно нетрудно было выделить и удалить из имеющихся у нас компьютеров.
– Сравнительно нетрудно! – Финн закатил воспаленные глаза. – Впрочем, хоть дело это гадостное, но глобальным шпионажем даже не пахнет. Знаешь, что это такое? Дымовая завеса.
– Значит, ему не удалось добыть то, на что он рассчитывал! То, что он намеревался обратить в солидный пенсионный фонд для себя. Но, может быть, это есть у кого-то еще? Сукин сын! Так он не меня пытался убрать. – Ева рассеянно потрогала свой подбитый глаз. – Он поразил свою цель. Немного неточно, но поразил.
Рорк пристально взглянул на нее. Он думал о том же.
– Спарроуз? Ева кивнула.
– Мне с самого начала казалось, что Биссел не справился бы со всем этим один. Тут нужен человек авторитетный, способный подправлять или фабриковать данные прямо на месте. И обеспечивать протекцию. Спарроуз! Вот мозговой центр. Вот руководитель и вдохновитель. Это он все спланировал. Взгляните на Биссела. Он храбростью не блещет, он не слишком умен, он не сумел сделать карьеру в организации. Он всего лишь мальчик на побегушках. И вдруг кто-то из крупного начальства предлагает ему золотую возможность. Большой куш. По мелочи он и раньше брал, но это – промышленный шпионаж! Возможно, у них со Спарроузом были общие делишки, не санкционированные ОБР. Небольшое частное партнерство. Но горе в том, что Биссел не умеет приумножать капитал. Он только и умеет, что тратить. Держу пари, его партнер куда больше преуспел.
– Тогда почему он просто не убил Биссела? – спросила Пибоди.
– Потому что ему нужен запасной выход. Ему нужен козел отпущения. Для этого он и использовал Биссела. Биссел, как всегда, исполнял роль мальчика на побегушках. Ему было поручено предложить диск с вирусом тому, кто больше заплатит, но вирус ничего не стоил, и сделка сорвалась. Вот Биссел и попал под раздачу. А теперь он мертвец. Он доведен до отчаяния. Он бежит, прячется, ему во что бы то ни стало надо остаться мертвым. Наш приятель из ОБР тоже хочет, чтобы он оставался мертвым, и у него готово дежурное объяснение насчет глобальной безопасности, если не удастся направить следствие
– Должно быть, он собирался вернуть Бисселу честное имя, превратив его в настоящего мертвеца, – заметил Рорк. – Тихо, без шума, в подходящий момент.
– Раньше надо было думать, тогда он не попал бы в больницу. Мне кажется, от него ускользнул один решающий момент: когда такой, как Биссел, начинает убивать, остановиться он уже не может. И с каждым разом ему становится все легче. – Ева вытащила рацию. – Ввести полную изоляцию Спарроуза. Никто, включая медиков, не должен с ним говорить до моего прибытия. А вы начинайте добычу данных, – бросила она Рорку и Финн.
– Не забудь танкер кофе, – напомнил Финн и вышел.
– Мне нужно переговорить с вами, лейтенант. – Рорк бросил взгляд на Пибоди. – С глазу на глаз.
– Я подожду снаружи. – Пибоди выскользнула из комнаты и закрыла за собой дверь.
– У меня нет времени на личные разговоры… – начала Ева.
– Спарроуз имеет доступ к твоему досье, к тому, что произошло в Далласе. Если ты права в своих предположениях, он может запросто использовать досье против тебя. Обнародовать его, даже подправить, исказить факты.
– Я не могу сейчас тревожиться еще и об этом!
– И не надо. Я предлагаю тебе другое. Я могу уничтожить это досье. Если ты хочешь… чтобы досье исчезло, я сделаю так, что оно исчезнет. Ты имеешь право на охрану частной жизни, Ева. Ты имеешь право быть уверенной, что случившееся с тобой не будет использовано для спекуляций, сплетен… жалости, которую ты ненавидишь больше всего на свете.
– Ждешь от меня разрешения, чтобы влезть в государственную электронную систему и стереть один из файлов?
– Нет, я хочу услышать, что в принципе ты предпочла бы, чтобы этих файлов вовсе не существовало на свете. Чисто гипотетически.
– Ну да, это сняло бы меня с крючка – в смысле юридической ответственности. Я не считалась бы сообщницей, если бы просто загадала желание, и вдруг – бам! – оно сбылось. Какой сегодня странный день! – Слезы душили ее, она отвернулась. – Ты и я… Мы никогда не были так далеки друг от друга, с тех пор как познакомились. Я не могу дотянуться до тебя и не могу тебе позволить дотянуться до меня.
– Ты меня просто не видишь, Ева. Ты смотришь на меня, но не видишь целого, только часть. Возможно, я сам захотел, чтобы так и было.
Ева вспомнила о Риве, о ее иллюзиях, о том, как брак Ривы показался ей пародией ее собственного брака. Это было совсем не похоже на то, с чем ей и Рорку приходилось иметь дело. Рорк никогда ее не обманывал, никогда не притворялся тем, чем не был на самом деле. И она видела его целиком, причем с самого начала.
– Ты ошибаешься. Ты говоришь глупости. – В ее словах прозвучала скорее усталость, а не злость, и от этого ему стало еще больнее. – Я не могу говорить об этом с тобой, потому что не знаю, как к тебе пробиться. Мы просто ходим кругами. Но я не могу поговорить и с кем-то другим. Если я расскажу кому-то, что разрывает нас на части, это сделает их сообщниками. Почему ты думаешь, что я тебя не вижу? – Она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза. – Я смотрю на тебя, и я тебя вижу. Я знаю, что ты способен на убийство, и знаю, что ты умеешь находить для себя оправдания, когда чувствуешь себя правым.