Западня для князя
Шрифт:
Семён встретил своих перед рассветом — его уже начали искать. Поручив пригнать коней своему десятку, он поскакал в город. Нужно было срочно доложить про фальшивых купцов.
Своего сотника он встретил возле княжеских палат. Все вокруг суетились — князь должен был выезжать на охоту.
Михаил по лицу Семёна понял, что тот принес какие-то новости, и скорее всего недобрые.
Сотник не стал задавать вопросов. Просто постоял и подождал, когда Семён отдышится и все расскажет сам.
К слову сказать, сотник вообще был сдержан. Говорил мало и по делу. Побывавшие с ним в переделках
Однажды был такой случай. Произошло это в то время, когда князь воевал с Куремсой. Стояли напротив татарского войска. Несколько раз подряд один татарин выезжал перед русичами и бахвалился, вызывая на бой. Слушали его молча. Охотников принять вызов не находилось — татарин был здоров как бык. Да и как поведут себя остальные, было неизвестно. Михаил тоже смотрел на это представление без особой радости.
Сначала поединщик перечислял родословную неприятеля. Когда же дело дошло до прямых богохульств, Михаил, не говоря ни слова, выехал из рядов и не спеша направился к татарину. Тот смерил сотника презрительным взглядом — Михаил был далеко не богатырского телосложения.
Зато он вырос в семье со славными воинскими традициями. Обращению с оружием его учили с того момента, как он смог держать игрушечный меч.
Все так же молча он встал напротив и приготовился к бою. Татарин с ухмылкой предложил ему ударить первым. Второго удара и не понадобилось.
Ордынское войско встретило это происшествие гробовым молчанием. Михаил спокойно развернулся и не торопясь пошел к своим. Вслед ему не полетело ни одной стрелы.
«А почему ты был уверен, что сможешь победить и вернуться целым?» — впоследствии интересовались его воины.
«А я и не был уверен», — невозмутимо отвечал Михаил.
Пока они шли, Семён рассказал сотнику о своих ночных злоключениях. Изложил все без утайки. Случай с могилой вызвал на лице Михаила ухмылку.
— Потом я сделал ступеньки, вылез и бегом сюда, чтобы предупредить, — продолжил Семён.
— Э-э, а кто бы это мог быть? — спросил десятник после минутного молчания.
— Не знаю, — сотник задумался, — нужно доложить князю, пойдем.
— Меня к князю? — Семён оторопел.
— А кого ж еще? Ты все видел, тебе и рассказывать, — сотник подбодрил Семёна хорошим ударом тяжелой ладони по спине.
Князь был готов выезжать. Семён удивился, как запросто Михаил вошел к нему и задержал его отъезд.
Даниил расположился на обычном своем месте на возвышении.
— Рассказывай, — просто сказал он, обратившись к Семёну.
Бывший разбойник мял в руках шапку. Он снова ощущал неловкость от пристального взгляда голубых глаз. Странно, неробкого десятка, а перед князем уже второй раз теряется. Что-то было в самом Данииле, что заставляло людей раскрываться перед ним, обнажать самые потаенные глубины души.
Собравшись с духом, Семён снова рассказал все с самого начала.
Князь слушал задумчиво. Казалось, что сообщение не вызвало у него удивления.
— Как ты думаешь, кто бы это мог быть? — спросил он вдруг у Семёна.
Семён озадаченно замолчал. Больше всего десятника удивило, что князь
— Не знаю, — честно ответил он, — только это не разбойники. Лихие люди в город не пойдут, подстерегут с товаром или казной в лесу. Опасно. Я-то знаю, — Семён смущенно замолчал.
Князь улыбнулся, он помнил о недавнем прошлом своего дружинника.
— Спаси тебя Бог, что предупредил, но опасаться их не стоит, — вслух рассуждал Даниил, — учитывая, что ночных гостей было пять-шесть человек, думаю, это соглядатаи.
На сообщение он отреагировал серьезно. Ждал чего-то в этом роде. Слишком легко Буру ндай отошел от Холма. В Орде явно что-то замышляли.
Князь снова невольно улыбнулся, вспоминая, как его брат — Василько — обманул темника. Когда Василько с двумя мурзами, знавшими русский язык, подъехали к Холму, чтобы по приказу Бурундая склонить жителей к сдаче, то князь, набрав в руку камней и сказав «не велю вам обороняться», стал кидать их на землю. Воевода Холмский угадал мысль князя и с притворным гневом ответствовал ему: «Удались ты, враг государя нашего, не то сам по голове камнем получишь». Василько действительно хотел, чтобы жители сопротивлялись, имея надежные укрепления. Татары же, не любящие долговременных кровопролитных осад, через несколько дней отступили и пошли на Польшу, которая как раз перед этим отказала в помощи русичам.
— Ты встанешь у главных ворот, — продолжил князь, вернувшись к действительности, — остальные закроем для купцов, будешь ждать ночных гостей. С собой возьмешь еще людей. Появятся — всех возьми живыми. Нужно будет с ними потолковать.
— А ты, князь? — спросил молчавший до этого Михаил, — опасно тебе сейчас выезжать из города.
— За стенами прятаться не буду, — сурово ответил Даниил, — со мной дружина, чай не беззащитен. К вечеру вернусь, тогда поговорим.
Рассудив, что разговор окончен, Семён и Михаил вышли.
Солнце стояло высоко. Полдень. В воротах была хоть какая-то тень. У Семёна уже рябило в глазах от бесконечных прохожих. Загадочные всадники все не появлялись. Семёну уже начинало казаться, что ночью ему все привиделось и разведчики не придут.
Вот прошел мастеровой. На плече он нес топор со слегка удлиненной ручкой. Вот княжеский дружинник, ведущий в поводу коня. Вот смеющиеся девочки, бегущие наперегонки.
Купцов уже проехало несколько. Двух местные стражники знали. Одного проверили — ничего подозрительного. Пришлось пропустить.
И все равно Семён чувствовал неясную тревогу, словно время чего-то важного неотвратимо приближалось.
Несмотря на самое начало лета, солнце жарило немилосердно. Семён смахнул пот со лба и присел в тени ворот. Оставалось только ждать. Такая уж у него теперь была работа, и другой он не хотел.
На какое-то время движение сквозь главные ворота прекратилось.
Хотелось задремать, глаза сами собой закрывались.
Интересно, где сейчас сотник Георгий? Где его нелегкая носит?