Западный Берлин и советская дипломатия (1963-1969 гг.)
Шрифт:
При этом, считало посольство, можно было бы предусмотреть в соглашении такие положения, которые, формально не отменяя пока оккупационный режим, «фактически свели бы на нет права оккупационных властей в Западном Берлине, что облегчило бы полную ликвидацию оккупационного режима при заключении в будущем мирного договора с ГДР». [113]
В проекте посольства предусматривалось также, что при заключении промежуточного соглашения СССР мог бы заявить, что Советское правительство сохраняет за собой право по истечении срока действия соглашения вновь поставить вопрос о заключении германского мирного договора. Одновременно можно было бы оговорить, что, если западные державы не пожелают подписывать мирный договор с двумя германскими государствами, Советский Союз и другие заинтересованные страны подпишут мирный договор только с ГДР. «В любом из этих случаев, – говорилось в документе посольства, – в том числе в случае подписания мирного договора только с ГДР, Западный Берлин превращается в нейтральный вольный город, с привлечением к его
113
Там же, л. 103.
114
Там же.
Особого внимания заслуживает следующий пункт проекта советского посольства. «Независимо от того, – говорилось в рассматриваемом документе, – будут ли допущены на основе соглашения о промежуточном решении наши войска в Западный Берлин в качестве гарантов в составе согласованных контингентов или будет найдено другое решение, следует стремиться к тому, чтобы был создан такой контрольный орган в Западном Берлине, наше участие в котором дало бы нам возможность обеспечить выполнение соглашения и в известной мере влиять на политическую жизнь этого города». [115] Эта лишенная пропагандистского прикрытия фраза звучала диссонансом с заявлениями официальных лиц и средств массовой информации СССР о советских интересах в Западном Берлине.
115
Там же.
«Таким образом, – делало вывод посольство, – наше предложение сводится к тому, чтобы все положения временного соглашения о Западном Берлине охватывали примерно такие же пункты, которые предполагается включить в статус вольного города Западный Берлин и протокол о гарантиях». [116] Получалось, что посольство предлагало действовать в соответствии с известной русской поговоркой: „Не мытьем, так катаньем.” Если не удалось превратить Западный Берлин в демилитаризованный вольный город на основе предложений, сформулированных в ноте – ультиматуме от 27 ноября 1958 г., то нужно попытаться сделать это путем заключения промежуточного соглашения. Но во внешнеполитических ведомствах западных стран сразу же заметили бы это, если бы СССР официально выступил с таким предложением. На Смоленской площади, вероятно, это поняли своевременно. Во всяком случае, МИД СССР не прореагировал на призыв Брандта искать выход из берлинского тупика на путях разработки промежуточного решения. Брандт, правда, говорил о «сносном промежуточном решении», [117] но был ли проект советского посольства „сносным” для Запада – это большой вопрос. Слишком уж неравнозначные уступки предлагалось сделать сторонам – западной несравненно большие, чем советской.
116
Там же, л. 102.
117
АВП РФ, ф. 742, оп. 9, п. 32, д. 32, л.5.
Посольство, естественно, понимало, что Брандт преследовал свои цели, говоря о «сносном промежуточном решении» для Западного Берлина. Тем не менее оно считало, что его идея может быть использована «для поиска промежуточного решения, выгодного для СССР и ГДР». [118] Более того, оно исходило из посылки, что «любое промежуточное решение в плане указанных выше предложений вело бы к укреплению наших позиций в Западном Берлине». [119]
118
АВП РФ, ф. 0742, оп. 8, п. 61, д. 23, л. 102.
119
Там же, л. 103.
Проект промежуточного решения был разработан посольством «приблизительно в том плане», который в общих чертах обрисовал Хрущев еще во время его визита во Франции весной 1960 г. [120] Тем не менее, этот проект свидетельствовал о том, что советская дипломатия уже задумывалась над вопросом, какой может быть альтернатива концепции вольного города, требованию незамедлительной ликвидации оккупационного режима и ухода трех западных держав из Западного Берлина. Но это было только начало перемен в берлинской политике СССР. Пока же противостояние с Западом продолжалось. Ярким проявлением этого противостояния стали последовавшие друг за другом визиты Кеннеди в Западный Берлин и Хрущева в столицу ГДР.
120
Там же, л. 101.
1.4. Хрущев и Кеннеди: заочная дуэль в Берлине (Июнь 1963 г.)
Весной 1963 г. западноевропейские и американские политические круги оживленно обсуждали вопрос
По мнению советского посольства в ГДР, [121] инициатива и настойчивость, с которой Брандт добивался осуществления визита Кеннеди в Западный Берлин, преследовала далеко идущие цели. С одной стороны, Брандт стремился добиться новых гарантий со стороны США в отношении Западного Берлина, столь необходимых для преодоления атмосферы неуверенности и страха, широко распространенных в городе. С другой стороны, Брандт определенно рассчитывал укрепить с помощью визита Кеннеди свой авторитет и заработать на нем политический капитал, необходимый для него, как возможного в дальнейшем кандидата в канцлеры. [122] При этом Брандт и социал-демократическое руководство Западного Берлина были отнюдь не заинтересованы в том, чтобы президента во время его поездки в Западный Берлин сопровождал Аденауэр, поскольку это могло бы отодвинуть Брандта на второй план. Американское руководство также имело серьезные сомнения в отношении целесообразности сопровождения Кеннеди Аденауэром, учитывая, что эта акция находилась бы в противоречии с официальной позицией США по вопросу непринадлежности Западного Берлина ФРГ и поэтому могла быть расценена Советским Союзом как политическая провокация.
121
Информация «О визите президента США Кеннеди в Западный Берлин», подготовленная вторым секретарем посольства В.И. Быковым и атташе посольства Ю.Ф. Жаровым, переданная в третий европейский отдел МИД СССР 23 июля 1963 г. – АВП РФ, ф. 742, оп. 8, п. 26, д. 15, л. 114-127
122
Там же, л. 115
Однако Аденауэр решил поставить Кенннеди в такое положение, когда президенту было бы трудно ответить канцлеру отказом. Выступая в апреле 1963 г. по телевидению, он публично заявил о своем намерении сопровождать Кеннеди в Западный Берлин. Близкие к Брандту газеты писали о «самоприглашении» канцлера, рассчитанном на то, что Вашингтон не осмелится на глазах мировой общественности бесцеремонно обойтись со своим многолетним союзником. Правящий бургомистр и его окружение были раздражены действиями Аденауэра, явно пытавшегося оттеснить Брандта на задний план. [123]
123
Там же, л. 116
Вслед за этим начались консультации между западноберлинским сенатом, правительством ФРГ и администрацией Кеннеди с целью устранить наметившиеся разногласия. При этом США склонялись к точке зрения Брандта и неохотно шли на уступки федеральному канцлеру. [124] Для предварительного согласования программы визита Кеннеди и окончательного урегулирования споров в начале мая 1963 г. Бонн и Западный Берлин посетил вместе с большой группой американских чиновников руководитель отдела печати Белого Дома П. Сэлинджер. После окончательного согласования программы визита было принято компромиссное решение: Аденауэр прибудет в Западный Берлин отдельно от Кеннеди, но будет сопровождать его в поездке по городу. [125]
124
Там же.
125
Там же.
Советское руководство было весьма недовольно предстоящим визитом американского президента в Западный Берлин и, если бы это было в его силах, вероятно, воспрепятствовало бы ему. Но наибольшее возмущение в окружении Хрущева вызывал факт участия федерального канцлера в церемониях, связанных с визитом Кеннеди. СССР предпринял ряд дипломатических демаршей, призванных помешать, если не самому визиту, то участию в нем в составе принимающей стороны Аденауэра. Эти демарши, однако, не привели к каким-либо реальным результатам.
Усилия, направленные на срыв или осложнения визита Кеннеди в Западный Берлин, СССР предпринимал не только на дипломатическом фронте. Впервой декаде июня 1963 г. в ЦК КПСС был передан документ с грифом «Совершенно секретно», разработанный совместно КГБ и МИД СССР. Он был подписан председателем КГБ В.Е. Семичастным и А.А. Громыко.
В этом документе говорилось, что «цель поездки Кеннеди в Западный Берлин носит провокационный характер, поскольку Аденауэр намерен встретить его в Западном Берлине и использовать этот визит для подтверждения притязаний ФРГ на Западный Берлин». [126] В связи с этим составителям документа представлялось целесообразным провести ряд мероприятий, которые «наряду с другими факторами способствовали бы компрометации Кеннеди и ослабили бы политический эффект этого визита». [127]
126
АВП РФ, ф. 0742, оп. 8, п. 61, д. 23, л. 39.
127
Там же.