Запах полыни
Шрифт:
— Как я могу забыть…
— Будешь получать двадцать пять тысяч, мы снимем хорошую двухкомнатную квартиру. Где-нибудь в районе английской школы, тогда Китенышу не придется каждый день связываться с автобусами.
— А он и не собирается связываться. Он заявил, — Сауле слабо улыбнулась, — что пешком добежит. Уже пробовал и время засек: ровно двадцать пять минут, «если по сторонам не глазеть». Это он так сказал, не я.
Таня фыркнула. Села рядом
— Все, кончаем дурью маяться! С завтрашнего дня начинаем новую жизнь.
— Мы пахали, — пробормотала Сауле.
— Я серьезно!
— А если серьезно, ты-то здесь при чем?
— Ну, ты выйдешь на люди — не бойся, в форс-мажорных обстоятельствах я тебя подстрахую! — а я пойду, — глаза Тани нехорошо блеснули, — начищу кое-кому рыло.
Можно, кстати, и сегодня вечером, какой смысл ждать до завтра?
Сауле встревоженно поинтересовалась:
— Ты о чем?
Татьяна помолчала, не зная, стоит ли Навешивать на Сауле чужие проблемы. Сделала еще один круг по комнате и решила — стоит. Может, это отвлечет Саулешку от собственных.
Татьяна поставила перед диваном стул. Села и неохотно бросила:
— Помнишь, я Лизавету провожала? Ну, когда она наотрез отказалась остаться здесь, а ты боялась отпустить ее одну? Не совсем одну, понятно, а с жутким монстром Кешенькой.
— Вроде бы помню. А при чем тут чье-то рыло?
— При твоей рыночной замарашке, естественно, — мрачно посмотрела на подругу Таня. — Я о ее драгоценной мамаше говорю, если до некоторых еще не дошло!
Сауле вздрогнула. Таня со злостью пояснила:
— Эта тварь не хотела открывать нам дверь, минут тридцать на лестничной площадке продержала, не меньше!
— Но у Лизаветы свои ключи, мы ведь заходили туда, — робко возразила Сауле.
— Что от них толку, если изнутри закрыться на щеколду?!
— Но она же вам… открыла?
— Куда б она делась, чувырла косорылая, — с мрачным удовлетворением буркнула Таня. — Я ей пообещала через полчаса прийти с милицией, а еще лучше с братцем троюродным, он знаешь какая оглобля? Живо бы вынес двери вместе с косяком!
— И что?
— То! Эта гадина открыть открыла, но тут же полезла Лизавету воспитывать, кулаками, естественно, — прорычала Татьяна. — А ее монстра — ногами, представляешь?
В жизни б не поверила, что бультерьер позволит с собой так обращаться, если б сама не увидела!
Сауле побледнела и обхватила себя руками за плечи, ее бил нервный озноб. Таня презрительно фыркнула:
— Этот Кеша вел себя как жалкий кролик — и это при его зубищах! Лизавета мне потом сказала: он кроме ее чокнутой мамаши никого не боится.
— А ты… что? — пролепетала Сауле, с ужасом глядя на подругу.
— Что я? — невинно покосилась на нее Таня. — Сама понимаешь, не смотреть же мне на подобный беспредел?
Ну, я и… — Она нехорошо рассмеялась.
— Повезло, что она не вызвала милицию, — прошелестела побледневшая Сауле.
— Ага, как же. — Таня злорадно улыбнулась. — Кто бы ей позволил, интересно? Уж не я, это точно!
— Но…
— Да не дрожи ты! Ничего я ей не сделала, этой ведьме, даже рук не переломала, хотя стоило бы, клянусь моей порцией шоколадного мороженого с орехами!
Сауле невольно улыбнулась. Татьяна с хрустом потянулась и благодушно заметила:
— Я вела себя как ангелочек, честное слово. Между лопатками так и чесалось, думала: приду домой, а там уже крылышки прорезались, вот ей-богу…
— Но что-то ты ей все же сделала?
— Э-э…
— Не тяни, умоляю, а то мне такое в голову приходит…
— Слушай, твои вечные фантазии…
— Татьяна!
— Да ладно, ладно! Подумаешь, пинками в ванную загнала, а дверь закрыла крепко-накрепко. Никакого криминала, сама видишь, было бы из-за чего так зеленеть…
— Правда? — Губы Сауле уже не казались синими, а в глазах появился живой блеск.
— Сказала же!
— Крепко-накрепко, это… как?
Татьяна разозлилась. Сильным толчком завалила подругу на диван и возмущенно прошипела:
— Гвоздь саженный в дверь вогнала, понятно? Чтоб эта тварь гадская до утра Лизавету насмерть не прибила! — Татьяна помолчала и неохотно буркнула: — Да и Кешку жаль, хоть он и урод зубастый, конечно.
— Гвоздь…
— А как по-другому ее закрыть?! Там же ни крючка, ни щеколды, все с корнем вывернуто!
— Ясно.
— А раз ясно, кончай смотреть на меня, как продажный мент на богатого карманника!
— Это… как?
— А я знаю?!
Подруги невесело рассмеялись. Сауле выпуталась из одеяла и подошла к окну. Таня угрюмо сказала:
— Решила — утром она из ванной как-нибудь выберется. Трезвой, заметь! А не получится, Лизавета обещала соседа позвать, у них, сказала, сосед на площадке классный, сколько раз за нее заступался…
— Ты… серьезно собралась туда ?