Запах страха. Коллекция ужаса
Шрифт:
Капитан приказал своим людям обыскать местность, и через минуту был найден люк.
— Насколько точны ваши сведения? — Ван Димен заглянул в дыру, несмотря на попытки солдат оттащить его.
— Настолько, насколько они могут быть точны в районе Железного треугольника, — ответил разведчик. — Мы собрали детали… Но есть пробелы.
— Значит, вы не уверены, что ситуация контролируется?
— Мы считаем, что это так.
— Вы считаете, что это можно контролировать?
Губы разведчика сжались.
— Это в вашем ведении, не в моем.
Ван
— Капитан, вы собираетесь послать своих людей зачищать эти туннели?
— Да, таков общий план.
— Но что, если цель нашей миссии находится там, внизу?
Капитан на какую-то секунду растерялся.
— Мне неизвестна цель нашей миссии, сэр.
Ван Димен посмотрел на разведчика.
— Нам нужно это знать, — сказал он.
— В таком случае я пойду с вами, — сказал Ван Димен капитану.
Следовало признать, что профессор не трус. Половина солдат во Вьетнаме по своей воле ни за что не полезла бы в ту дыру вместе с «туннельными крысами».
Они попытались его отговорить, принялись рассказывать душераздирающие истории о незаметных ловушках и снайперах в засадах, да только не подействовало.
— Если он туда полезет, нам тоже придется, — шепнул я Джастину.
— Ты что, рехнулся?
— Уилл прав, — вставил Ален. — То, что они ищут, наверняка находится внизу.
— Так почему бы нам не подождать здесь, пока они это не достанут? — как будто разговаривая с двумя идиотами, произнес Джастин.
— Под покрывалом или в коробке? — ответил я. — Хорошие фотографии получатся. На обложке «Лайф» особенно здорово будут смотреться.
Две «туннельные крысы» спустились в дыру, прежде чем Ван Димен протолкнулся к люку, чтобы идти третьим. Я, набравшись храбрости, прыгнул в люк сразу за ним. Меня охватило до нелепости отчетливое ощущение опасности, но я сказал себе, что за этим мы сюда и пришли.
Под землей, футах в шести от поверхности, шел горизонтальный туннель. Невысокий, и собака не пробежит. Я уже хотел лезть обратно, но, когда сзади спрыгнул очередной солдат, у меня не осталось выбора, кроме как ползти вперед. В туннеле было неимоверно душно, горячий воздух был наполнен тяжелым запахом земли и растений. Впереди в темноте копошились насекомые. С каждой минутой в этом тесном пространстве мне становилось все более не по себе. Клаустрофобию подогревало и то, что в любую секунду какая-нибудь хитрая ловушка могла похоронить меня здесь заживо. Потолок туннеля давил мне на спину, локти мои упирались в стены по обеим сторонам, из-за чего мне приходилось ползти, как животному. С каждым футом мне казалось, будто мое горло сжимается еще на полдюйма.
А потом Ван Димен неожиданно поднялся. Я последовал за ним так быстро, что чуть не сбил старика с ног. Мы находились в подземной комнате, достаточно большой, чтобы выпрямиться в полный рост. На сколоченном из досок столе догорала толстая невысокая свеча, у стен стояли винтовки.
— Не понимаю, — с тревогой в голосе сказал один из «туннельных крыс», — они бы не стали просто так бросать оружие.
— Если только это не ловушка, — подумал вслух другой из «туннельных крыс», после чего пожал плечами, выбрал наугад один из двух выходящих из комнаты туннелей и, зажав в зубах нож, пополз в выбранный.
— А что мы ищем, профессор? — рискнул спросить я.
Он улыбнулся, тепло, как мне показалось, понимающе.
— Тайны. — Он поводил у меня перед лицом длинным тонким пальцем. — И загадки.
Система туннелей представляла собой настоящий лабиринт. Ходы резко поворачивали и пересекались, то и дело выходя в комнаты, не отличимые от первой. Насколько я мог судить, мы проползли там несколько миль. И ощущение угрозы не уменьшалось, так что от необходимости постоянно быть настороже в груди у меня горел огонь, а каждая мышца ныла. От мысли, что каждая секунда может стать последней, меня тошнило. Я думал о взрывах в этом ограниченном пространстве, о жаре, об осколках. Думал о земле, которая забьет мне рот, горло. Думал о пистолете, выныривающем из темноты, чтобы выстрелить мне в висок. Об отравляющем газе. О химических веществах, сжигающих кожу. Я думал обо всем. Но чувствовал, что профессору такие мысли в голову не приходят. Он был спокоен и сосредоточен, как будто все это его совершенно не пугало.
Не знаю, как это произошло, но в каком-то месте мы с профессором отделились от «туннельных крыс» и остальных фотографов. Нас предупреждали, что такое может случиться, и я думал, что за этим нужно было следить особенно, но профессор, который находился впереди меня, возможно, был другого мнения. Или же нарочно это устроил.
Мы оказались в одной из комнат. В свете профессорского фонарика она выглядела пустой, но я рассмотрел дверной проем, ведущий в соседние комнаты.
— Нужно подождать. — От пульсации крови в голове меня тошнило. — Пусть сначала специалисты проверят путь. А потом уже пойдем дальше.
— Они ничего не найдут, — рассеянно произнес он.
— Почему вы так уверены?
— Это моя работа — быть уверенным.
— Правительство, наверное, платит вам за такой риск хорошие деньги.
— Я здесь не из-за денег.
— Значит, из-за любви, — хохотнул я, пытаясь снять напряжение.
Он двинулся дальше, водя лучом фонаря по сторонам. В соседней комнате я заметил что-то белое.
— Вы интересуетесь политикой..? — Он замолчал, давая мне возможность назвать свое имя.
— Уилл Кеннет. Политика — это занятие для ребят постарше, которые уже не помнят, что такое веселье.
— Есть много людей вашего возраста или даже младше, которые не согласились бы с вами мистер Кеннет. В Америке, в Австралии и Европе все громче слышны протесты против этой войны. Погода меняется. Противоположности перестают притягиваться и вступают в конфликт.
— Не знаю, что вы хотите этим сказать. — Мы подошли к дверному проему. Снова я заметил белый предмет, а потом еще один. Но профессор так быстро водил лучом фонаря, что я не мог определить, что это.
Молодые и старые. Запад и Восток. Власти и мятежные массы.
Он остановился в проходе. Свет упал прямо на белые предметы, и я наконец смог увидеть, что это были камни, глыбы, на которые, похоже, наткнулись под землей те, кто копал туннели. Двойные колонны с проходом между ними.
— Порядок и хаос. — Он направил луч фонарика мне в лицо, ослепив меня. — На какой стороне вы, мистер Кеннет?
Я оттолкнул его руку, раздраженный таким обращением.
— Я на своей собственной стороне. Меня все это совершенно не интересует, поверьте.