Запертая дверь
Шрифт:
– Что там?
Услышал он голос Оли откуда-то издалека, будто из-под толщи воды. Женщина за стеклом качнула головой, словно здороваясь или соглашаясь с чем-то – волосы взметнулись вверх, а потом снова опали. Артем мог бы досчитать до ста, пока ее волосы легли на бледные плечи. И только когда утопленница попыталась улыбнуться, он понял, почему ее движения замедленны. Ее рот растянулся в ухмылке, правый уголок губ дрогнул, словно женщина не улыбалась, а скалилась и рычала. Обнажились зубы, и изо рта вылетел пузырек воздуха, будто она находилась в воде. Женщина махнула ему, позвала к себе. Она
– Мама? Как ты туда попала?
Он подошел к окну и положил ладони на холодное стекло.
– Что ты делаешь? – Оля дернулась в его сторону. – Ты же помнишь, что сказал старик? – Ольга сделала шаг к Артему, но дотронуться до него так и не решилась.
– Я помню, – огрызнулся Тихонов. – Помню. Но там же мама!
– Твоя мама мертва, – неуверенно произнесла Оля.
– Ты не видишь ее?
– Там никого нет, – сказала девушка и все-таки взяла за локоть Артема.
Он посмотрел на нее так, будто она предложила ему сейчас убить кого-нибудь. Тихонов дернулся и закричал:
– Ты издеваешься?! Ты не видишь мою маму?!
Ольга нагнулась, подняла кусок кирпича и без предупреждения бросила в окно. Звук был такой, будто стекло оклеили пленкой. Долго (Артему казалось, что очень долго) ничего не происходило. Раздался взрыв, и осколки осыпались в пустую темную комнату. Напоминание о воде в помещении было только на шторах – они были мокрыми.
– Убедился?!
Он хотел ответить, но Оля подтащила к нему мешок с солью и всунула в руку.
– Пошли, Тема, пошли.
До дома деда Коли и Инны Лесковой они дошли без происшествий. Артем уже обогнул угол полуразрушенного дома и вышел на финишную прямую. До него начали долетать какие-то слова, и он даже подумал, что это галлюцинации, но голос Оли заставил его остановиться. Она сказала:
– Серега? А я думала… Я думала, ты домой ушел.
– Нет. Я решил задержаться. У меня тут одно дельце еще не доделано, – ответил Проскурин. Мертвый Сергей Проскурин.
Артем перекрестился, при этом осыпав себя солью, все еще зажатой в руке, и повернулся к разговаривающим. Оля, как ни в чем не бывало, разговаривала с окровавленным куском мяса. С тела, когда-то принадлежащего его другу, свисала содранная кожа, как кожура с банана.
– Оля, нам надо идти, – сдержанно, но громко произнес Артем.
– Куда вы так торопитесь?
Он хорошо знал этот голос и знал, что ничего хорошего его не ждет. Тихонов начал креститься.
– Ты игнорируешь меня? Посмотри на меня. Я же лучше твоей Оли.
Он повернулся к ней, рука не останавливалась – лоб, живот, левое плечо, правое…
– Что это ты делаешь, засранец?
Вика придерживала отрезанную голову над плечами.
– Не смей креститься!
Артем замер, рука повисла у правого плеча. Вика улыбнулась.
– Я знала, что ты хороший мальчик.
Тихонов улыбнулся в ответ и сделал шаг к обнаженной девушке. На секунду его взгляд встретился с Викиным. Ее мертвые глаза не отражали ничего. Он еще раз улыбнулся, перекрестил ее и ударил в лицо, когда-то принадлежащее их подруге. Тварь даже не успела крикнуть. Голова отлетела к кусту черной рябины, а тело, выставив перед собой руки,
– Ты чего? – спросил Тихонов.
– Это ты чего? Напугал.
– Ты одна? – немного отойдя от столкновения, спросил Артем.
– Нет. С тобой.
– Я серьезно. Где Серега?
Оля отстранилась, и казалось, скажи он еще хоть что-нибудь, она убежит к Проскурину, к хозяину, к кому угодно, лишь бы подальше от него.
– Тихонов, ты с ума сошел?
Он не исключал этого, но он же видел своими глазами Серегу со снятой кожей и… Точно! Виктория могла быть прекрасным доказательством. Артем обернулся – сзади никого не было.
– Кого ты ищешь? Ты же сам говорил, что хозяин убил Серегу. Нет?
– Забудь, – махнул он и пошел к мешку. – Давай закончим с этим делом.
Глава 14
Он начал сомневаться. Николай Викторович просто об этом не подумал. Повиновался мгновенному порыву наконец-то поквитаться с тварью и забыл о простом невезении. Он не подумал о том, что молодые люди не смогут доделать контур бани до конца. Им просто не дадут завершить начатое. В любом месте банища мог появиться жихарь в одном из своих обличий и содрать кожу с посмевших противостоять ему. А еще хозяин мог… У деда Коли все похолодело внутри, волоски на спине зашевелились. Хозяин мог прийти и убить его. Сожрать вместе с черной курицей.
Дед Коля поежился – ему вмиг стало неудобно на этом стуле, на этом участке. Он обернулся – лужа за спиной стала больше. Начал накрапывать дождь. Тишина давила, будто дед находился в комнате с медленно опускающимся потолком. Курица под пальто не то спала, не то сдохла. Дед Коля очень боялся, почти так же, как в ту ночь, когда увидел мертвую соседку с переломанными костями.
Мокрый шлепок заставил его дернуться. Старик напрягся и придавил курицу, тем самым «оживив» ее. Еще один шлепок, но теперь слабее, будто кто-то стоял в луже и топтался на месте. Николай Викторович вжал голову в плечи и зажмурился. Где-то в глубине души он знал, это она. И в этот раз она не отпустит его.
Он медленно начал поворачиваться, одновременно с этим открывая глаза. Женщина лежала в неудобной позе – на животе лицом к нему, голова была запрокинута, причем подбородок стоял на земле. То есть он мог только догадываться, что на земле, потому как грязная вода лужи скрывала лицо до носа. Радужные глаза мертвой женщины следили за ним. Дед Коля не был уверен, что сможет убежать, но просто сидеть и ждать, когда тварь нападет, он тоже не собирался. Он хотел отпустить курицу, но вовремя сообразил, что это укажет на его намерения.