Запертый
Шрифт:
– Как тебе, Эти? – Циклоп сверлит меня своим единственным внимательным глазом. Вместо второго у него глазной протез.
Эти – очередные потенциальные приёмные родители, которые время от времени появляются в детдоме, чтобы на кого-то из нас посмотреть. Сначала фото, базы данных там всякие, а потом они приходят, присматриваются – подходим мы им или нет. Иногда берут, а потом возвращают назад, типа, не ту вещь в магазине выбрали, заберите обратно. Наши часто делают вид, что плевать, возьмут их или нет в приёмную семью, но в душе многие мечтают о своём доме, и о настоящих хороших родителях. А у меня есть мама! Зачем мне приёмная?! Лучше уже не будет. Меня хотели взять, и не один раз, но я отказывался, не горю желанием. Другую женщину мамой называть
– Ну… нормальные. Они все, в принципе ничего. Но ты же знаешь, я здесь решил остаться.
Я стараюсь говорить, как можно равнодушнее, Циклоп всегда очень переживает, когда на кого-то из ребят приходят «посмотреть», к нему почему-то до сих пор ни разу не приходили…Циклоп кивает, затем жестами показывает, чтобы я не заходил в туалет. А я как раз туда и направляюсь. Это в обычной квартире туалет – место, где справляют нужду, а у нас – территория для разборок и суда. Суд всегда вершит Бес и «старшаки». Вообще-то он Руслан, но даже воспитатели его зовут Бесом. Ему плевать на всех, по-моему, и взрослые его побаиваются, мечтают, когда он, наконец, выпустится из детдома. Бес со «старшаками» собирают дань с младших: деньги или хорошие вещи, которые можно потом продать. Если не принёс – суд. Вернее, сразу приговор. Засовывают голову в унитаз и спускают воду, затем бьют. Циклоп однажды чуть не захлебнулся. После такого, придумаешь что угодно, лишь бы не оказаться в лапах Беса. Приходиться воровать, и у воспитателей в том числе, но стараемся понемножку деньги тырить, чтобы не сразу заметили. У «домашников» тоже можно, это школьники, семейные, с родителями. Мы с ними в обычной школе учимся. У них часто наличка бывает, мамы-бабушки старательно подпихивают им каждую неделю на буфет. Циклоп ещё приспособился у прохожих деньги клянчить, тут ему здорово один глаз помогает, люди жалеют бедного пацана и дают.
Я резко разворачиваюсь и неслышно ступая, удаляюсь от туалета. Я уже на три дня задержал дань, и Бес только караулит момент, чтобы со мной разобраться. Ещё пару метров и я в безопасности, но тут из комнаты высовывается рука, которая в одну секунду затягивает меня внутрь. Дверь захлопывается. Я не сразу соображаю, что происходит. Перед глазами пол, вместо потолка, меня грубо трясут за ноги, перевернув вниз головой.
– Борзый, да? Думал, отмажешься?
Конь, один из приближённых к Бесу, яростно пытается вытрясти из меня мозги. Откуда-то появляется ведро с остатками грязной воды. Моя голова окунается в вонючую жижу, я задерживаю дыханье. Дверь снова открывается, и в комнату вламывается Бес. Доложили уже. Он, не говоря ни слова, выхватывает меня из рук Коня, ставит на ноги и начинает бить. Я закрываю глаза и молчу. Если закричать, будет только хуже. Бес умеет так наносить удары, чтобы не оставалось следов. Этому он выучился у одного воспитателя, который, в «педагогических» целях, часто избивал пацанов за плохую дисциплину. Когда новый «восп» только пришёл к нам работать, Бес тут же обчистил его, удачно вытащив кучу налички из кошелька. Воспитатель сразу вычислил вора и вечером так избил Беса, что тот два дня потом не мог подняться с кровати. И думаете, Бес сдал его?! Нет. Для нас главное – быстро понять и раскусить сущность того воспитателя, кто тобой рулит. Бес сразу усвоил истину: на одну силу всегда найдётся другая сила. Даже что-то типа уважения к «воспу» почувствовал – если Бес вообще способен кого-то уважать. Он ещё и перенял приёмчики воспитателя: как бить, не оставляя следов. В общем, тот стал для него авторитетом, в детдоме всегда следуют за тем, кто сильнее. Когда «педагога» уволили, Бес единственный переживал о нём. И после этого стал ещё озлобленнее.
– Доходчиво объясняю?! – Бес хватает меня за волосы и загибает голову назад. От боли мозги уже плавятся.
– Я завтра! Завтра! Отдам!!
В дверь колотят.
– Открыли, живо!! Уроды! – узнаю голос нянечки, той самой, которая меня в пять лет по голове гладила. Слышу копошение за дверью, и раздаются яростные вопли воспитательницы Татьяны Николаевны. Меня, наконец, оставляют в покое, дверь открывается. У нянечки в руках швабра, которую она свирепо направляет в сторону Беса. Воспитательница врывается в комнату. Я догадываюсь, что Циклоп меня спас. Надеюсь, «старшаки» не узнают, кто на них настучал, иначе плохо ему придётся.
Злость рождает злость – я это точно понял. Сам бы, наверняка, тоже превратился в «Беса», если бы не…
Перед нами выступает знаменитая рок-группа Нилпс. Приехали в детдом с благотворительным концертом. Первый раз вижу таких крутых музыкантов вживую. И не могу поверить, что я их сейчас слушаю! Даже «старшаки» сидят, замерев от восторга, ловят каждый звук. Я ёрзаю, не могу усидеть на месте, прямо распирает от энергии, которая растёт внутри меня, начинаю стучать ногой с группой в ритм. А затем вполголоса мычу с ними известную песню. И тут же получаю локтем вбок от Циклопа.
– Заткнись, слушать мешаешь, – шепчет Циклоп.
Но мне всё равно. Я слежу за пальцами гитариста, именно они рождают мотив, от которого я кайфую. Ударник во всю мощь лупит палками по тарелкам и барабанам, разжигая жаркое пламя. Я опять стучу ногой об пол, а пальцы пытаются играть на воображаемой гитаре. И голос у солиста классный, не выпендривается там специально, просто поёт, всё понятно. Я ему сразу поверил, каждому слову. После концерта многие подходят, чтобы сфоткаться и взять автограф. Выбрав момент, я украдкой дотрагиваюсь до гитары солиста группы, пока тот не видит. Ух… Гитара кажется мне живой, ещё тёплая…Группу обступают плотным кольцом наши пацаны и девчонки, но вижу, что и «воспы» с директрисой едва удерживаются, чтобы не нырнуть в эту толпу фанатов. Все смотрят с обожанием и восторгом. Даже «старшаки». И Бес с Конём. Я тоже хочу, чтобы на меня так смотрели! Сейчас я никому не нужный десятилетний пацан из детдома, но вдруг… когда-нибудь…
На следующий день пробираюсь в музыкальный класс, где стоит раздолбанное пианино, тыкаю пальцем клавиши, пытаюсь подобрать мотив… не то… опять не то… а так? Вроде, похоже. Мои уши напрягаются изо всех сил.
– Соловьёв! Кто разрешил инструмент трогать?! – суровый голос воспитателя обрывает мои эксперименты. Я поспешно сливаюсь, чтобы не нарваться на неприятности.
…Я уже полгода занимаюсь гитарой с Денисом. Это один из волонтёров, которые часто к нам приходят. Его Даша попросила, сама она ведёт театральный кружок раз в неделю. Он терпеливо объясняет мне ноты и аккорды, отрабатывает правильную постановку рук и другие фишки. Я, конечно, спешу, как всегда, поэтому ошибаюсь, но Денис не ругается. Он классный, и видя, как горят мои глаза, вновь и вновь появляется каждый четверг, чтобы поучить меня. В эти минуты время словно исчезает, и я забываю, что нахожусь в детдоме, где есть Бес, и нет мамы. Из своего привычного чёрно-серого мира я мгновенно ныряю в другой, наполненный разноцветными звуками.
Денис показывает мне видео со знаменитыми рокерами. Смотрю на их выступления и поражаюсь: взрослые дядьки размахивают головами в разные стороны и вообще трясутся в припадке артистической эйфории, но в психушку их никто не забирает!!! Почему тогда Катю упрятали, и меня пытались?! Одна песня так цепляет, что хочется разреветься. Я уже лет сто не плакал, я ж не слабак. Но что-то переворачивается внутри, когда слушаю. Мы в детдоме привыкли душить и прятать свои чувства, так удобнее, нацепить броню из пофигизма или агрессии. И только музыка расшевелила меня, все эмоции, которые я давил в себе, наконец, выплеснулись. По-моему, Денис и сам привязался ко мне. Через год он оформил документы для гостевого режима, чтобы иногда забирать меня с собой на выходные.
Конец ознакомительного фрагмента.