Запертый
Шрифт:
После смерти мамы я с трудом заставлял себя работать. Денег едва хватало, иногда я по нескольку дней ничего не ел. И ни с кем не разговаривал. Подруги матери поначалу навещали меня, видимо исполняя свой долг, потом всё реже и реже. Теперь перестали, но иногда звонят, интересуются, всё ли у меня в порядке. Разумеется, у меня всё в полном порядке, я не выходил из дома уже два года, у меня нет друзей, семьи, иногда я разговариваю сам с собой потому, что больше не с кем. И ещё умерла моя мама, которая была для меня всем. Отлично всё.
Закрыв кран от душа, я обернул вокруг бедер махровое полотенце. И тут опять раздался настойчивый звонок, на этот раз это был не будильник. Звонили в дверь. Вздрогнув, я выскочил в коридор прямо босиком, оставляя влажные
Конечно, это была Диана. Она чуть насмешливо смотрела на мою «одежду».
– Извини, знаю, что доставка на завтра, но я с утра пыталась до тебя дозвониться. Ты, наверное, был в душе.
Диана ловко подняла с пола пакеты и зашла в квартиру. Я посторонился. Затем поспешно взял у неё из рук свой заказ. Мысленно я сгорал со стыда. Почему в самые важные моменты я часто выгляжу дураком?!
– Привет. Проходи.
– У нас логисты, как всегда, что-то напутали, пришлось скорректировать график. Я перенесла твой заказ на сегодня. Ты же самый удобный клиент – ты всегда дома! – Диана развеселилась.
Я чуть-чуть расслабился и тоже попытался улыбнуться.
– Хоть какой-то плюс в моей болезни. У тебя есть время?
Она кивнула, скидывая обувь и расстёгивая на ходу куртку.
– Десять минут.
Я торопливо зашёл на кухню, кинув в угол пакеты, схватился за кофеварку.
Диана появилась в моей жизни, когда там не было ничего, кроме четырёх стен, ноутбука и депрессии после смерти мамы. Своё тридцатилетие я справлял один. Заказав готовую еду в одном из гипермаркетов, раздражённо ждал, когда они, наконец, соизволят донести мой заказ. Опаздывали на три часа, интересно, они всегда так работают?! Больше никогда ничего не буду заказывать в этой конторе! Девушка-курьер появилась как раз в тот момент, когда моё терпение лопнуло, как мыльный пузырь. Я только открыл рот, чтобы слить на неё своё раздражение в самой грубой форме, но увидев взмокшие прядки светлых волос и услышав сбившееся дыханье, передумал. Всё-таки она торопилась.
– Сумасшедший день, – едва отдышавшись, выпалила она.
– У меня тоже. Сегодня мне тридцать, – я постарался сдержать раздражение.
Уголки её губ потянулись вверх.
– Поздравляю! Не хотели портить вам праздник. Извините. Надеюсь, до гостей ещё есть время?
Я смотрел в её весенне-зелёные глаза. Красивые. От девушки пахло апрелем и прохладной свежестью.
– Я один. И никого не жду.
Весенние глаза чуть сощурились. Потом она протянула мне какой-то листок.
– В качестве бонуса – скидка пятьдесят процентов на разовое посещение ресторана от наших партнёров! Приходите! Можете даже сегодня, там весело, музыка, куча людей.
Я окаменел.
– Спасибо. Оставьте себе. Я два года уже не выхожу на улицу и… Короче, всего хорошего.
Зелёные глаза сощурились ещё больше. Девушка повертела в руках смартфон, затем решительно набрала номер.
– Это Диана. У меня сломался велосипед, надо с ним повозиться… Да, я знаю, что график полетел к чертям! Постараюсь побыстрее! Всё! – Диана отключила телефон. – У меня есть двадцать минут. Пойдёмте праздновать. Нельзя быть одному в такой день.
Она с ума сошла?! Зачем ей это нужно? Потом Диана говорила, что в тот момент у меня был вид восьмилетнего мальчишки, готового расплакаться. Она не смогла уйти.
Жизнь может резко перевернуться в одночасье. Достаточно встретить такую вот Диану, чтобы ни одно утро больше не было прежним.
Теперь я начинал ждать Диану сразу после её звонка на мобильный. Обычно она звонила за полчаса. Никогда раньше я ещё не ожидал своих заказов с такой радостью. Правда, в её конторе вечно были какие-то косяки с доставкой. То чего-то не донесут, то перепутают, то опоздают. Но я всё равно раз за разом делал именно там свои заказы. А она приносила. Эти тридцать минут ожидания после её звонка казались мне бесконечными. Тянулись и тянулись. Тридцать часов. Я не мог ни на чём сосредоточиться. Поэтому смотрел в окно, пытаясь разглядеть знакомый силуэт. Велосипед, джинсы и большая сумка за плечами. Кажется, Диана давно поняла, что я её жду, но ни разу не подняла голову, чтобы бросить взгляд на моё окно. По-моему, не хотела меня смущать. Когда она заходила, мне казалось, что моя квартира сразу становится больше и светлее, стены расширяются, а потолок резко подлетает ввысь.
Диана пила кофе, обняв кружку обеими руками, прикрывая от удовольствия глаза. Так обычно делают дети. Кстати, сейчас, в октябре, через полгода после нашего знакомства, её глаза казались янтарными. Проделки осени.
– Сегодня на улице солнце, теплынь. Давно мы с тобой не гуляли, вроде в конце лета последний раз? – сказала она, ставя кружку на стол. – И кстати. Тебе не надоело стоять голышом?
Я вздрогнул, совсем забыл про полотенце, и побежал в комнату. За полгода мы раза три прогуливались вместе с Дианой недалеко от дома. Впервые после смерти мамы я тогда вышел на улицу. Свежий ветер щекотал ноздри и проникал в голову. Эти редкие прогулки потом ещё долго крутились в моих счастливых мыслях. Я торопливо натянул футболку и джинсы.
Закрыв дверь за Дианой, я ещё какое-то время постоял в прихожей, впитывая исчезающий аромат кофе и духов Дианы. В любви самое главное – ваше воображение. Я это точно понял, когда её встретил. Я знал о ней всё и ничего. Ни разу не прикоснулся к ней и ни разу не сказал о своём чувстве. Я боялся. Разрушить то, что сам создал в своей голове. Что я мог ей предложить?! Отношения с ненормальным? Пока мы были друзьями, всё было просто. Диана приходила, иногда пила кофе, потом дальше бежала разносить свои заказы. Мы болтали, я потихоньку рассказывал ей о моей жизни, болезни, о маме, осторожно наблюдая за каждой чёрточкой на её лице, пока она слушала меня. Этого было достаточно. Я боялся потерять то лёгкое и важное для меня, что у нас возникло. Не хотел её оттолкнуть навязыванием своей любви. Она мало о себе рассказывала, я знал только, что отца своего она никогда не видела, а её мать сильно пила и пять лет назад случайно отравилась палёной водкой, её не спасли. Диана неохотно выдавала воспоминания о родителях. Но она стала мне ещё ближе после этого. Почти ничего о ней не зная, я мысленно прорисовал её до мельчайших подробностей. Представлял комнату, в которой живёт Диана, как она ходит босиком по холодному полу и потом на цыпочках бежит в душ, чтобы согреться. Как распутывает мокрые светлые волосы, а искристые брызги летят во все стороны. Всегда хорошо, когда есть о ком думать. Я знал о ней всё и ничего.
Я подошёл к окну. Диана уже отстегнула свой велосипед и заносила натренированную ногу в джинсах через раму. Рядом допивал утреннее пиво какой-то несвежий мужик. Затем он, лихо бросив прямо на асфальт пустую бутылку, достал из кармана новую. Дианина нога застыла. Резко отставив велосипед в сторону, Диана подошла к мужику и указала ему на урну. Он отмахнулся. Тогда она быстро подняла его бутылку, попутно высказав, что думает о владельце. Я понял это по раздражённому движению её губ. Мужик вдруг схватил Диану за локоть. В следующую минуту я уже бешено тряс за плечи этого придурка. Увидев моё искажённо-оскаленное лицо, мужик покрутил пальцем у виска и, решив не связываться с психом, развернулся и ушёл. Диана, молча, наблюдавшая за этой сценой, подошла к мусорке, чтобы, наконец выбросить злосчастную бутылку.