Записки капитана флота
Шрифт:
Хищных птиц у них много, как то: орлы, соколы, ястребы, коршуны и прочее из диких птиц. Они употребляют в пищу гусей и уток разных родов, но лебеди и журавли считаются священными, и никто убивать их не дерзает. Из поющих птиц, свойственных нашему климату, мы видели в клетках (японцы любят держать у себя певчих птиц, а потому у них есть лавки, где торгуют ими) скворцов, снегирей и чижей; других родов нам не случалось видеть. Простых птиц, как то: кукушек, ворон, галок, воробьев и прочее – в Северной Японии и на Матсмае так же много, как и у нас. Попугаев и канареек во всей Японии нет. Морских птиц при японских берегах великое множество; они суть альбатросы, разных родов чайки, бакланы, морские попугаи, гренландские голуби, арры и проч.
Вот все, что я мог сказать о произведениях Японии.
В статье о промышленности сего государства первое место должны занять фабрики шелковых материй, стальные, фарфоровые и лакированных всякого рода вещей.
Шелковые фабрики важны не только большим количеством материй, на них выделываемых, но и добротою оных. Японцы делают разного рода парчи и другие дорогие материи, которые добротою нимало не уступают китайским. Что принадлежит до стальных вещей, то сабли и кинжалы японские едва ли не превосходят все другое оружие сего рода в целом свете, кроме, может быть, дамасских. Они выдерживают чрезвычайную пробу. В полировке стали и всех других металлов японцы отменно искусны; они делают даже зеркала металлические, которые столько же хорошо отражают предметы, как и стеклянные. Мы видели часто японские столярные и плотничные инструменты, кои крепостью и чистотою отделки, может быть, не много уступят английским: пилы их столь хороши, что они испиливают крепчайшее дерево в самые тоненькие дощечки.
Японский фарфор далеко превосходит китайский. Только он очень дорог, и его делают так мало, что он не может удовлетворить нуждам всего государства, а потому японцы много фарфоровой посуды получают из Китая. Впрочем, есть у них простой фарфор и фаянс; тот и другой в работе весьма толст и тяжел; вообще вещи такого рода, кроме самых лучших фарфоровых, делаются у них грубовато.
Какие лакированные вещи делаются в Японии, таких нигде не могут сделать; это известно уже европейцам.
Фабрики бумажные должны быть в Японии весьма многочисленны и велики по причине всеобщего употребления бумажной материи по всему государству. Но, кажется, японцы не умеют или не хотят делать хороших бумажных материй; нам никогда не случалось видеть ни одного куска, порядочно сделанного. Увидев наши носовые платки работы Восточной Индии и кисейные косынки, они не верили, чтобы они были сделаны из хлопчатой бумаги.
Металлические работы в Японии также очень хороши, а особливо медную посуду делают там крепко и красиво. Японцы умеют отливать металлические статуи, иссекают их из камня и вырезывают из дерева. Но судя по их идолам, которых мы видели в матсмайских храмах, сии художества у них в большом еще несовершенстве. В них, как и в живописи, в гравировке и в книгопечатании, они далеко, слишком далеко отстали даже от тех европейских народов, у коих сии искусства еще, так сказать, в младенчестве. В резьбе же, кроме статуй, они довольно искусны. Также и деньги их, как золотые, серебряные, так и медные, выбиты изрядно.
Кроме вышеупомянутых главных, или богатейших, изделий, японцы упражняются с успехом в разных других, как то: у них есть обширные заводы для дистиллирования из сарацинского пшена водки, сотчио называемой, и для делания вина саке из того же вещества, табачные фабрики, заводы чугунной посуды и разных других произведений, не столь дорогих, но не менее для народа нужных. Например, многие тысячи людей занимаются деланием соломенной обуви, таких же шляп, матов и прочее. Надобно заметить, что японцы имеют фабрики и заводы почти по всему государству, но богатейшие из них в городах Кио, Эддо и Осаке.
Сколько японцы трудолюбивы в рукоделиях, столько же неутомимы в промыслах, а особливо они искусны в рыбной ловле и занимаются оною с великим прилежанием. Зверей разного рода ловят они западнями, но более стреляют, а собак только употребляют для отыскивания оных; птиц как стреляют, так и сетями ловят. А ловить маленьких птичек они имеют особенный способ: составляют из смолы или соку какого-то дерева род густого и клейкого вещества, которым намазав упадшие деревья, посыпают оные пшеном; пшено приманивает птичек, кои, сев на бревна, так крепко лапами приклеиваются в состав сей, что не имеют силы освободиться. Таким образом целыми стадами делаются они добычей охотника.
Упомянув о трудолюбии японцев, должно заметить, что между ними, так, как и у других народов, есть и праздные люди, которые, скитаясь по улицам, по непотребным и питейным домам, снискивают себе пропитание разного рода фиглярством, а иные живут мирским подаянием. Следующий способ, коим празднолюбцы в Японии, а наиболее женщины, получают деньги, заслуживает внимания по своей странности: они ловят множество разной величины и цвета змей, из коих весьма искусно вынимают жала, так что змеи никак не могут им вредить. Потом, раздевшись донага и оставляя только небольшую повязку по тем частям, которые скрывать стыд и самых диких заставляет, обвивают змеями руки, ноги и все тело. Таким образом составляют себе из отверстых, шипящих змеиных голов род одежды разных цветов и в таком ужасном и вместе блестящем наряде ходят по улицам, поют, пляшут и делают множество других странных дурачеств для получения платы, или, лучше сказать, подаяния от зрителей.
Японию, конечно, можно назвать торговым государством, если только обширная внутренняя, или домашняя, торговля может дать право на такое именование. Все княжества и области сего многолюдного государства имеют между собой торговые отношения и связи. Необыкновенное различие в климате по всему пространству, владениями японскими занимаемому, разным частям доставляет и разные произведения, в которых все имеют общую надобность. А нужда, трудолюбие и деятельность народа доставляют ему способы и умение пользоваться дарами природы и искусства; от сего жители целого государства связаны взаимно торговлей, которая отправляется и водой, и сухим путем, но более первым из сих средств.
Прибрежные в Японии моря и судоходные реки покрыты многими тысячами судов, развозящих товары по всему государству. Хотя мореплавание их есть только прибрежное, и постройка судов крайне неудобна для дальнего плавания, а особливо по большим морям, но суда их довольно велики для их рода плавания; многие из них имеют более ста футов длины и необыкновенную ширину. Большие японские суда могут поднять груза от шестнадцати до двадцати тысяч пудов. Для безопасности мореплавания японцы имеют разные полезные учреждения, как то: во всяком порту или пристани есть для ввода и вывода судов лоцманы, которые также по опытности своей, пользуясь признаками, должны предсказывать погоду и советовать корабельщикам, пускаться в путь или дожидаться. На приличных местах определены люди для зажигания маяков, на высотах, где нужно, поставлены разные приметы и прочее. Для перевоза же товаров сухим путем, где нельзя того сделать водой, устроены хорошие дороги и мосты. Матсмай есть колония японская, но и тут, несмотря на чрезвычайные горы и пропасти, несмотря на быстроту рек и суровость климата, пути сообщения находятся в таком порядке, что надобно им завидовать. В чистом поле, в отдалении от городов, мы видели у них такие мосты, какие в некоторых европейских государствах и в провинциальных городах я нечасто встречал.
Склонность японского народа к торговле приметна во всех городах и селениях: во всяком почти доме есть лавка для товаров более или менее важных. И как в Англии, где часто мы видим подле лавки ювелира, стоящей несколько сот тысяч, другую, в коей продаются устрицы, так и в Японии купец, торгующий богатыми шелковыми материями, и продавец соломенной обуви живут рядом, где имеют и лавки свои.
В порядке всякого рода японцы очень много походят на англичан: так же, как и англичане, они любят чистоту и крайнюю точность; как у англичан на всякой продажной безделице бывает печатный билетик, означающий название, цену и употребление вещи, имя мастера или фабрики, а иногда и похвалу оной, так точно и японцы почти все товары продают с подобными печатными эпиграфами; даже табак, помаду, зубные порошки и другие безделушки обвертывают в бумагу, на коей напечатаны известия о достоинстве и доброте вещи. Также и порядок, наблюдаемый ими при укладке товаров, не уступает нашему, европейскому. Для сарацинского пшена и всякого рода хлебных растений они употребляют соломенные мешки. А для жидкостей ни бочек, ни бочонков у них нет, но все они, как то: сотчио, саке, соя и прочее – наливаются в кадки, вмещающие в себе от трех до четырех ведер. Кадки сии, кроме деревянных, не имеют никаких обручей и кверху шире, а в верхней доске находится небольшое отверстие, по большей части четырехугольное; лучший сорт саги возят японцы в небольших глиняных кувшинах. Материи же всякого рода, чай, посуду и другие хорошие вещи всегда укладывают в ящики. Что же принадлежит до богатых шелковых материй, то каждый кусок оных кладется в особенный ящик, сделанный из весьма тонких досок, и на всяком ящике есть надпись, означающая род товара, имя мастера, меру или количество и прочее.