Записки наводчика СУ-76. Освободители Польши
Шрифт:
Вечером последние два часа 1944 года я стоял на посту. Напряженно вслушивался в обычный звуковой фон переднего края, вглядывался в темноту. Мне было слышно, о чем говорили в землянке, и не только в нашей, но и в соседней с нами, где жили артиллеристы.
Вдруг раздался дружный смех и до меня долетела фраза: «Вот это да! Сразу столько невест, везет же некоторым!» Я вначале ничего не понял, но когда заговорил Николай Иванович, то стало ясно, что повезло ему. В той посылке были теплые носки ручной вязки, перчатки и папиросы. Запах ароматного табачного дыма доходил и до меня, несмотря на то что я был в нескольких шагах от входа в землянку. Приятные чувства переживали мы все, когда получили эти скромные
После войны уже я узнал от своей матери, что она тоже готовила не раз такие посылки на фронт, и ее подарок, также материнской лаской, согревал сердце солдата, может быть, и моего фронтового товарища.
На вложенные записочки и адреса в посылках мы ответили теплыми благодарственными письмами. Николаю Ивановичу пришлось потрудиться, ведь его бригада штукатуров оказалась девичьей и в ней ни много ни мало было 20 человек. Писать помогали всем экипажем. Позже уже, когда мы были за Вислой, письма из Горького продолжали догонять нас, и это были приятные минуты, когда мы читали их и узнавали о делах в тылу.
Фронтом на восток
После непрерывных боев, сломив отчаянное сопротивление гитлеровцев, части нашей дивизии, совместно с другими частями армии, подошли к Торуню. Бои носили напряженный характер. Немцы постоянно бросались в контратаки, пытаясь сбить темп нашего наступления. Видимо, они хотели выиграть время и получить помощь из глубины своей обороны, а затем оторваться от наседавших наших частей и на рубеже Вислы закрепиться и остановить наши войска. Но все их старания были напрасны. Натиск был настолько велик, что уже через 13 дней после начала нашего наступления 14 января 1945 года с Наревского плацдарма мы были у стен Торуня. А передовые части нашей армии ринулись к Висле, которая делала поворот на север, к Балтийскому морю, и с ходу форсировали ее. Завязались бои на левом берегу Вислы, а Торунь оказался отрезанным и окруженным.
На левом берегу Вислы действовали войска 1-го Белорусского фронта, которые тоже вели успешное наступление и далеко продвинулись на запад. Мы же были левым флангом 2-го Белорусского фронта. Первоначально предполагалось, что в Торуне не так уж и много фашистов, но, как потом показали бои, гитлеровцев в кольце оказалось больше двадцати тысяч. Группировка оказалась хорошо вооруженной, имела много техники. На предложение нашего командования сдаться в плен ответили отказом.
Да, времена были уже не те: шел 1945 год – год великой победы нашего народа в войне. Мы стали воевать умело. У нас было все для победы, и не один котел был сотворен фашистским воякам за последний год войны. И это, конечно, действовало психологически на окруженных немцев. Многие солдаты знали, чем это кончалось. Большинство немцев уже давно поняли, что война проиграна и что крах не за горами, но страх за свою жизнь удерживал многих солдат в окопах. Они только и ждали удобного случая, чтобы сдаться в плен. Но тем не менее они шли в контратаки и яростно дрались в бою.
Мы все, солдаты и офицеры, очень хорошо понимали, какая стояла перед нами задача: ни при каких обстоятельствах немцы не должны прорваться. Фронт уходил все дальше на запад, и расстояние между окруженными и теми, кто пытался их деблокировать, с каждым днем и часом увеличивалось. Уже и артиллерийской канонады фронта стало не слыхать… Уже действовали переправы через Вислу и наши тылы работали. На дорогах, ведущих к переправам, шли необходимые грузы войскам армии. Без этих грузов фронт не может жить, не может успешно вести жаркие бои. Мы понимали, что, прорвись
Так уж случилось, что именно на нашу долю выпал этот крепкий орешек – Торунь. В ночь на 29 января наша самоходная батарея получила задачу: занять новые огневые позиции на западной окраине города в районе спиртзавода. Дело было спешное. На сборы времени было дадено в обрез, а мы еще не пополнили боекомплект, да и горючего было маловато.
Дозаправиться было нечем. Машины с боеприпасами были где-то в пути, и их прибытия ждали с нетерпением, но время поджимало, и мы двинулись в путь. Видимо, на том участке дела обстояли плоховато, и нам было приказано торопиться.
Маршрут был проложен по проселочной дороге, местами прямо по вспаханным полям, которые были припорошены небольшим слоем снега. Наш взвод двинулся в голове колонны первым. Задача была ясна. Нам не первый раз приходилось выскакивать на опасные места. 15-километровый марш совершили быстро и без приключений. Из леса вышли прямо к заводу, который был расположен на открытой местности. Сразу же приступили к выбору места для огневых позиций. Заканчивалась вторая половина зимнего дня. Светлого времени оставалось немного.
Небо хмурилось, освещенность слабая, и мы торопились засветло разобраться с обстановкой на местности, установить связь с соседями и хоть что-то узнать о противнике, а с началом сумерек – занять огневые позиции и замаскироваться, чтобы нас не обнаружили. А пока мы остановились за строениями завода, и немцы нас не могли просматривать со стороны города. Существовала реальная опасность внезапной атаки немцев, значит, нам надо было быть готовыми в любую минуту открыть огонь.
Справа был берег реки Вислы, вот на ее берегу и был расположен заводской двор и его производственные строения. Левее завода пролегала дорога, идущая из города по опушке леса. Лес тянулся на север, а начинался сразу же почти от края городских строений. Только небольшое поле метров двести отделяло лес от города. Вот через этот лес мы и прибыли с восточной окраины на западную. И встали фронтом на восток. Как-то необычно было для нас вести огонь с таких огневых позиций. Но чего только не было на фронте.
Предстояло оборонять спиртзавод и дорогу, ведущую из города, чтобы не пропустить на этом участке немцев на запад и на север. Получалось по фронту что-то около километра, и это – на три самоходки. Многовато, но что поделаешь: вот-вот подоспеют и остальные взводы, а пока надо рассчитывать только на то, что есть в наличии.
Впереди перепаханное поле, припорошенное снегом, а за ним редкий кустарник по окраине города. Там в кустарнике были немцы. За кустарниками начинались городские строения. От немцев нас отделяло примерно около километра, может быть, чуть больше. В нашу сторону то и дело летели светящиеся трассы, по которым можно было определить, где противник и как проходит его передний край. Зимние сумерки наступают быстро, и вскоре начало темнеть. Тем временем мы успели многое сделать. Командиры наших самоходок двинулись на рекогносцировку.
Нужно было уточнить, где позиции и кто обороняет территорию завода, где и какие подразделения расположены, и отработать вопросы взаимодействия. Задача эта оказалась не из легких. Нашей пехоты, скажем прямо, не было, вернее, она была, но очень мало. Человек тридцать бойцов вместе с пехотным офицером держали оборону в разрушенных строениях завода и его подсобных помещениях. Были у них пулеметы, в основном ручные. Пехотные подразделения за время наступательных боев заметно поредели, и во взводах было десять, а то и по шесть человек. И если все это учитывать, то тут оборонялась не полная рота. Мы это прекрасно понимали и знали, что на большее рассчитывать нечего, надо довольствоваться тем, что есть.