Записки пилота. Тетралогия
Шрифт:
– Ваааше... Л-лордство... не могу.
– Почему?!
– Мне его не дотащить сюда, - и он начинает заваливаться на бок. Приходится снова приблизиться и удерживать его в вертикальном положении.
– Хорошо... то есть - плохо. Он что - болен? А его начальник?
– Тоже, - офицер повисает на мне и я внезапно понимаю, что за несоответствие резало мне глаза всё это время - на имперской форме укреплены шевроны Федерации!
– Что у вас с формой?
– держу и трясу его уже обоими руками.
– С формой?
– Он поднимает голову и некоторое время молчит, смотря сквозь меня.
– С формой всё... ик... в норме. Проблема в содержа-жа-нии.
Да уж, заметно.... Снова трясу его и требую отвести хоть к кому-то вменяемому. Офицер быстро соглашается и я, поддерживая его, иду по коридорам станции к конференц-залу. Там, если я верно понял его сонное бормотание, как раз проходит совещание руководства станции. Какие именно вопросы там обсуждались я узнать не смог, не смог разобрать его бормотанье.
До конференц-зала мы добирались долго. Несколько раз приходилось прислонять его к стене - фактически я волок на себе его тушу. Хорошо, что портупея была - было за что его удерживать. Пару раз я останавливался у питьевых фонтанчиком и засовывал его голову под струйку - ненадолго, но помогало вернуть его к реальности.
Сквозь закрытые двери зала доносился непонятный шум, кажется там шло бурное обсуждение неизвестного мне проекта. Несомненно крайне важного - среди с трудом разбираемых слов проскакивал крепкие выражения. Мой спутник, то ли успев выспаться, то ли собрав последние силы самостоятельно выпрямился, распахнул обе створки и сделал пару чеканных шагов внутрь.
– Его Высокочтимое Лордство Инквизиторович!
– Это действие отняло у него последние крохи сил и офицер мягко опустился на пол, сворачиваясь калачиком. Я только покачал головой и зашёл внутрь.
– Дорогой и высокочтимый Лорд!
– Из-за дальнего торца стола поднялся мужчина, облачённый в церемониальную гражданскую хламиду с надетой поверх накидкой с огромными плечами-крыльями.
– Мы крайне рады принять Вас на нашей скромной Станции, дабы... дабы...
– он замялся, сочиняя на ходу, и кто-то из сидящих рядом подал ему стакан с водой.
Местный начальник, а это был несомненно он, отхлебнул и дёрнул рукой, как бы пытаясь занюхать рукавом, но вовремя спохватился и взял ополовиненный стакан в обе руки.
– И мы все готовы полностью отдать всех нас вам!
– Выпалил он и снова отглотнул из удерживаемого обоими руками стакана как из кубка.
При его словах - отдать и далее, сидящая прямо напротив меня дама глубоко бальзаковского возраста, завёрнутая в какой-то многоцветный кусок ткани с глубоким декольте, впилась в меня цепко-оценивающим взглядом и сорвалась со своего места.
Господи... за что?! Я мысленно застонал и, увы только мысленно, закрыл глаза. Встретить бы ну хоть кого-то разумного, для разнообразия....
– Вот, батюшка, - она материализовалась передо мной, держа в руках поднос. На подносе стоял стеклянный кубок наполненный какой-то прозрачной жидкостью и лежал кусок белого хлеба, густо-густо засыпанный солью.
– Не побрезгуйте, Ваше высокопреосвященство, - она изогнулась изображая поклон, открывая моему взору содержимое декольте, и я поспешно поднял взгляд выше, упираясь в большой плоский бант на её спине.
– Откушайте, окажите милость, - продолжала ныть она, не спуская направленного на меня исподлобья взгляда. В зале установилась тишина.
Деваться было некуда - пришлось взять бокал и приложиться.
– До дна!.... Пей до дна!
– Послышались крики присутствующих.
К счастью это был не спирт и не водка - какая-то более слабая гадость, что позволило мне проглотить всё содержимое не отрываясь.
– Закуси-ко, родной, - тётка протянула кусок хлеба.
– Сие есть плоть моя, - внезапно продекларировала она замогильным голосом и я с трудом не подавился.
– Сюда, друг мой, идите сюда, - поманил меня к себе председательствующий. Едва я уселся как на столе передо мной появилась тарелка с горкой риса, по периметру окружённая забором каких-то цилиндриков. Судя по их торцам они тоже состояли из риса. Я мысленно застонал - рис перестал быть моим любимым блюдом ещё со времён моей работы на того Лю или Ли - не помню как его звали.
– У нас месячник восточной культуры, - доверительно наклоняясь ко мне сообщает он.
– Как вам саке?
Преодолеваю возникшее желание дать ему в морду и милостиво киваю. Он расплывается в улыбке и рядом с тарелкой появляется тот же бокал - снова полный до краёв.
– Друзья мои, - он поднялся со своего места.
– Считаю, что имеющиеся рабочие моменты мы уже обсудили и теперь можно считать наш фуршет, посвящённый прибытию высокого гостя, - он отвесил короткий поклон в мою сторону, - открытым!
– И залпом влил в себя содержимое стакана.
Это они разминались, то есть - совещались? Так что же будет сейчас?
Присутствующие одобрительно загудели и откуда-то полилась заунывно-тягучая восточная музыка. Портьеры на противоположном конце зала раздвинулись, представляя нашему вниманию какой-то пейзаж с чахлыми кривыми деревцами, покрытыми кое-где бело-розовыми пятнами цветков. На заднем фоне возвышалась гора, над которой был нарисован столб дыма. Сквозь дым просвечивало красно-жёлтое сияние, напоминающее чей-то глаз.
Пока я пытался понять что там и зачем изображено, на сцену выскочила стайка девушек в коротких, плиссированных юбочках, очень коротких даже по моему мнению, и накинутых на плечи матросских синих воротниках.
– Сейчас они исполнят, - начал объяснять мне заботливый сосед, - плач подруги героя, провожающей его на ту гору.
– А зачем? Что он там забыл?
– Спрашиваю, рассматривая девушек, но они - их лица, покрыты слишком толстым слоем белил, больше напоминая маски.
– Он должен уничтожить модуль контроля.